Кулябко Е. С., Бешенковский Е. Б.: Судьба библиотеки и архива М. В. Ломоносова
Судьба библиотеки

Судьба библиотеки

История библиотеки Ломоносова начинается на его родине, у берегов Белого моря. По сведениям первых биографов, Ломоносов еще в детстве проявлял необыкновенную склонность к чтению. Об этом сохранилось и автобиографическое свиде тельство ученого. В письме к своему покровителю И. И. Шувалову от 31 мая 1753 г. он писал, что мачеха «всячески старалась произвести гнев в отце моем, представляя, что я всегда сижу по пустому за книгами. Для того многократво я принужден был читать и учиться, чему возможно было, в уединенных и пустых местах, и терпеть стужу и голод, пока я ушел в Спасские школы».¹

Основываясь на указаниях биографов М. Веревкина и В. Варфоломеева,² что Ломоносов был лучшим чтецом в Куростровской Дмитриевской церкви, где были собраны основные богослужебные книги, можно полагать, что юный Ломоносов хорошо изучил их.³

Обнаруженная запись Ломоносова на книге Куростровской церкви «Жития и службы» Дмитрия Солунского — «Списывал с сей тетрати Михайло Ломоносов»⁴ — является документальным подтверждением того, что он не только читал, но и переписывал церковные сочинения. Это дает основание предполагать, что некоторые собственноручно переписанные, а также подаренные ему книги могли положить начало юношеской библиотеке, которая была оставлена на севере и не дошла до нас.⁵

Н. И. Новиков в «Опыте исторического словаря о российских писателях» утверждает, что в годы жизни на родине Ломоносов ознакомился с «Рифмотворной псалтырью» Симеона Полоцкого и, «читав оную многократно так при страстился к стихам, что получил желание обучаться стихотворству, почему стал он наведываться где можно обучаться сему искусству».⁶ Если это указание справедливо, то многократное обра щение Ломоносова за псалтырью к кому-либо из односельчан представляется маловероятным, очевидно, «Рифмотворная псалтырь» была у самого Ломоносова. В его биографии, помещенной в Полном собрании сочинений 1784 г., говорится, что «недуховные книги» Ломоносов увидел в доме своих соседей Дудиных, имевших большую библиотеку. После смерти главы семьи X. П. Дудина сыновья его подарили Ломоносову две книги, которые он долгое время у них просил. Одна из них — славянская грамматика М. Смотрицкого, написанная под сильным влиянием латино-греческих грамматик и ориентировавшая в основном на грамматический строй церковнославянского, а не русского языка, что впоследствии отмечал Ломоносов.⁷ Вторая книга — учебник арифметики Л. Магницкого — представляла собой энциклопедию прикладных математических знаний не только по арифметике, но и по алгебре, геометрии и тригонометрии и способствовала повышению интереса к математике как основе познания вещей.⁸ В годы учения в Славяно-греко-латинской академии Ломоносов не имел возможности приобретать книги, хотя неподалеку от академии на Спасском мосту находился известный в Москве книжный торг. «Здесь можно было найти все, что только обращалось тогда в русском быту: богослужебные церковнославянские книги, затрепанные рукописные сборники, содержавшие то выписки из „житий святых", то светские оригинальные и пере водные повести, „карты" и „гистории“, „травники" (т. е. лечебники) и тетради с техническими рецептами».⁹ Поблизости находилась и книжная лавка В. Киприянова, привлекавшая покупателей. Но материальное положение Ломоносова, по собственному его свидетельству, было исключительно тяжелым.¹⁰ Если даже предположить, что страстный любитель книг, каким был Ломоносов, все же находил возможность приобретать на книжном торге необходимые для себя книги, то он несомненно привез бы их с собой в Петербург, однако никаких сведений об этом у нас нет. Биография Ломоносова в Полном собрании сочинений 1784 г. сообщает, что все свои свободные часы он проводил под сводами старинной библиотеки Заиконоспасского монастыря. В ней, как установили исследователи, находилось замечательное книжное собрание одного из видных и образованнейших людей петровского времени Гавриила Бужинского. Оно содержало большое число пособий для изучения древних и новых языков, прекрасный под бор сочинений античных писателей, много книг по древней исто рии и географии, по естественнонаучным и политическим вопросам. А. А. Морозов высказывает предположение, что Ломоносов мог пользоваться также библиотекой Московского печатного двора, где было сосредоточено большое количество книг и рукописей,¹¹ а Г. Н. Моисеева указывает еще на собрание книг Киево- Братского монастыря.¹²

Мы не располагаем обширными сведениями и о покупке книг Ломоносовым во время его пребывания в Петербурге с января по сентябрь 1736 г. Единственно бесспорным фактом является со хранившийся экземпляр книги В. К. Тредиаковского о стихосложении,¹³ купленный Ломоносовым из первой полученной им стипендии в конце января того же года.

Библиотека Ломоносова начала интенсивно комплектоваться в годы учения его в Германии, когда он стал получать деньги на покупку книг. Полный перечень книг, приобретенных им в Марбурге и Фрейберге, не сохранился, известен только один большой «марбургский» список, датированный 15 октября 1738 г., где упомянуты сочинения по физике, химии, медицине, философии, риторике и литературе, современной и античной, свидетель ствующие о широком круге интересов молодого ученого. Книжные приобретения делались Ломоносовым в течение всех лет пребывания за границей, но, покидая Фрейберг, Ломоносов оставил там часть своих книг. 14 В письме Д. И. Виноградову от 18 апреля 1741 г. он просит переслать ему «Риторику» Коссена, стихотворения Гюнтера и «Московскую хронику» П. Петрея, остальные же книги и вещи продать.¹⁵

Но вряд ли вся студенческая библиотека Ломоносова была распродана, часть книг вернулась в Россию, привезенная, по-видимому, приехавшей к нему из Германии женой.

Из просимых им книг сохранилась «Риторика» Коссена,¹⁶ а книгу Петрея он в январе 1761 г. брал из Академической биб лиотеки,¹⁷ следовательно, она не была ему прислана. В то же время вернулась в Россию приобретенная Ломоносовым в Петер бурге и взятая им в Марбург книга о стихосложении В. К. Тредиаковского, сохранившая многочисленные пометы Ломоносова на немецком языке, которому он обучился только в Германии. Таким образом, о количестве и составе ломоносовских книг, привезенных в Петербург из Германии, мы имеем весьма скудные сведения. Ясно лишь то, что после возвращения Ломоносова в Петербург его библиотека стала быстро увеличиваться: часть книг была куплена, часть изданий Академии наук была выдана ему бесплатно, остальные — получены в счет жалованья. Сведения о дальнейшем формировании библиотеки Ломоносова можно найти в книге Г. М. Коровина, поэтому, не останавливаясь на этом, мы переходим к изложению ее истории после смерти вла дельца.

Миллеру от 20 ноября 1768 г. о рукописи «Истории Российской» В. Н. Татищева: «Поручено мне от вас старание о сыскании здесь полного списка сочиненной покойным тайным советником Татищевым Российской истории, которому списку надеялись вы быть в оставших от покойного г. Ломоносова письмах. Я для того виделся с его сиятельством графом Володимером Григорьевичем, но как от него уведомился, что той Татищевой истории в письмах Ломоносова не находится, а всю его библиотеку изволил купить граф Григорий Григорьевич, то я и его сиятельство об оном также просил, а сверх того, и у библиотекаря ее величества спрашивал, нет ли хотя там оной Татищевской исто рии, однако оной нигде отыскать не мог».¹⁸ Здесь мы находим авторитетное подтверждение свидетельств Н. И. Новикова ¹⁹ о по купке графом Г. Г. Орловым библиотеки Ломоносова, исходящее от родного брата Г. Г. Орлова. Можно предположить, что эта покупка произошла в последние годы жпзнн Ломоносова, когда он был тяжело болен и находился под угрозой принудительного взыскания выданной ему ссуды на содержание мозаичной фабрики в Усть-Рудице. Как показывает практика меценатских при обретений того времени, они часто осуществлялись еще при жизни владельца библиотеки. Именно так Екатерина II приобрела биб лиотеки И. А. Корфа и Дидро. Многие вельможи, подражая императрице, начали заводить библиотеки просветительской и научной литературы. Орлов был последним меценатом Ломоносова. Прежние (М. И. Воронцов и И. И. Шувалов) давно уже утратили былую силу при дворе и находились за пределами России. Г. Г. Орлов, по свидетельству современников, чтил Ломоносоваи был посредником между ним и Екатериной II. И для Ломоносова было почетно предоставить свое книжное собрание влиятельному человеку в государстве, и он не видел в таком акте ничего зазорного для ученого. Так, в письме к И. И. Шувалову от 10 мая 1753 г. Ломоносов сочувственно упоминает «Слоана в Англии, который после себя такую библио теку оставил, что никто приватно не был в состоянии купить, и для того Парламент дал за нее дватцать тысяч фунтов штер- лингов».²⁰

Приобретенная библиотека была перевезена в дом, где жил в то время Г. Г. Орлов. В 60-х годах граф владел известным особняком на Мойке, выстроенным В. В. Растрелли, — Штегель- мановым домом (по имени прежнего владельца банкира Штегельмана, у которого был куплен Екатериной II и подарен Орлову). Академик И. Э. Грабарь считал, что этот дом построен в 70-х годах по приказу императрицы для Орлова после женитьбы его па фрейлине Е. Н. Зиновьевой. Но согласно докумен там архива Инспекции по охране памятников г. Ленинграда, а также приходо-расходным книгам по Штегельмановскому дому, хранящимся в Центральном государственном архиве древних актов, часть дома, неудобная для нового владельца, перестраивалась в 60-х и 70-х годах, что не мешало, однако, ему устраивать в другой половине дома пышные приемы. Это отмечает в своем дневнике С. А. Порошин, сообщая, что «6 октября 1764 г. его превосходительство Никита Иванович Панин ездил на бал в бывший Штегельмановский дом, что на Мойке, к графу Г. Г. Орлову».²¹ Г. Г. Орлов принимал здесь и членов Академии наук, там бывал и Ломоносов. Об этом есть упоминание в письме Г. Ф. Миллера от 24 декабря 1764 г. И. И. Рычкову: «Сегодня все наше академическое общество обедало у его сиятельства графа

Г. Г. Орлова, при этом случае я виделся также с г. Ломоносовым и показывал ему Ваше известие о рудах на Урале».²² Однако на этой жилой половине Штегельмановского дома места для библиотеки Ломоносова не нашлось, и она была помещена в одной из кладовых в перестраиваемой части особняка, заваленной строительным мусором. 25 сентября 1766 г., когда сту дент Илья Аврамов по поручению Академической канцелярии обратился к Г. В. Козицкому и H. Н. Мотонису за ломоносовской рукописью пояснений к зарисовкам северного сияния, он получил ответ Мотониса, «что де у них в кладовой книги и манускрипты хотя и находятся, однако за строением и завалением оной упом нить не можно».²³

Таким образом, первое время библиотека Ломоносова была совершенно недоступна, и ее состав не мог существенно измениться. Не произошло этого, по-видимому, и позднее, поскольку Штегельмановский дом был местом постоянного пребывания Г. Г. Орлова. В Гатчине он появлялся только наездами, принимая там Екатерину II и устраивая пышные фейерверки.²⁴ Столь же маловероятно, что какая-то часть книг осталась в Летнем дворце, где были апартаменты Г. Г. Орлова. С 1772 г. он выходит в отставку, забрав по приказанию императрицы все свое иму щество.²⁵

13 апреля 1783 г. Г. Г. Орлов скончался, и Екатерина II приобрела часть его движимого и недвижимого имущества, в том чи сле и Мраморный дворец.²⁶

Напомним, что еще в 1772 г., когда Г. Г. Орлов вышел в от ставку, Екатерина II подарила ему Мраморный дворец, строив шийся архитектором А. Ринальди. В указе Екатерины заведую щему строением дворца М. М. Мордвинову предписывалось: «Когда строящейся под смотрением вашим у почтовой пристани каменный дом к окончанию приведете так, как от нас вам приказано, чтобы в него хозяин войти и жить мог, тогда отдайте от нас ключи графу Григорию Григорьевичу Орлову, ибо мы оный дом со всеми в нем мебелями жалуем ему в вечное владение».²⁷ Будущий владелец не успел переехать в новый дворец: окончательная отделка здания затянулась до 1785 г. Тем не менее в 1783 г. т возможно еще при жизни Г. Г. Орлова, его адъютант Ф. Ф. Буксгевден перевозит сюда все имущество из Штегельмановского дома. Это выясняется из документа 1795 г., когда статс- секретарь императрицы П. И. Турчанинов попытался выяснить, каким образом в Мраморный дворец попали библиотека и собрание картин Г. Г. Орлова. С этой целью он обратился к управляющему Кабинетом императрицы Н. Карадыкину и получил следующий ответ:

«Милостивый государь Петр Иванович. Письмом вашим из волите требовать, сколько числом картип и прочих вещей из Штегельманского дома отдано в Мраморный дворец, по какому повеле нию, когда и кем все оное принято. На сие почтеннейше вашему превосходительству доношу. Картин разного изображения нахо дится в Мраморном доме по каталогу числом триста семьдесят четыре, все ль оные из Штегельманского дому или некоторый и из Гатчины, и по какому повелению г-н Буксгевден, управляя в 783м годе Штегельманским и Мраморным домами, переместил неизвестно, и нигде по письменным делам при Мраморном доме не записано. Он же, г-н Буксгевден, при сдаче Мраморного дома в ведомство г-па Раля, сверх поданных описей разным вещам, в оном доме состоящим, отдал семь шкафов и пять камодов, за печатанные печатью г-на Буксгевдена, с разными вещами для Минерального кабинета. Уповательно, что в тех шкафах имеется подробное и описание, но из Штегельманскаго дому или из дру гого места взяты неизвестно, как равномерно по двум прилагаемым здесь ведомостям о медалях и прочих вещах откуда оные и по какому повелению в Мраморный дом поступили — неизвестно ж. Золотые и серебряные медали, как явствует в приложенной ведомости, взяты Александром Васильевичем Храповицким, а прочее: все картины, разныя вещи, запечатанные шкафы и камоды сохраняются в Мраморном доме. Г-н Путятин Петр Иванович, который находился при строении Мраморного дому и был у приему тех вещей, отозвался мне, что картины все ли из Штегельманского дома или из другого места поступили, не знает, а помнит, что медали и некоторые вещи привезены графом Алексеем Григорьевичем Орловым из чужих краев. С совершенным моим почитанием и таковою же преданностию имею честь быть вашего превосходительства

Милостивого государя покорнейший слуга Николай Карадыкин. Генваря 27го дня 1795 года».²⁸

Не удовлетворившись этим ответом, Турчанинов обратился к Ф. Ф. Буксгевдену, находившемуся тогда в Варшаве, и получил уже гораздо более определенный ответ.

«Милостивый государь мой Петр Иванович!

Письмо вашего превосходительства от 26го генваря ко мне по следовавшее имел я честь получить и на оное за честь себе ставлю в ответ уведомить вас, что все картины и библиотека с дома Штегельмаыекого перенесены в Мраморный дом; кроме миниатюрные картины, которые были камер-лакеем Савою Смирницким,²⁹ яко дома правителем, отданы во внутренные ее императорского ве личества комнаты; и я слыхал, будто оные расставлены в мезонинах, но заподлинно сказать не могу. Всему оному имеется у артиллерии полковника Раля каталог; к нему ж в ведомство всту пило из того ж дома, покойнаго князя Григория Григорьевича Орлова, медальной, минеральной и натуральной кабинет во всем порядке. Каково ж они ныне содержатся и у кого, того не знаю, ибо уже десять лет как мною все дела изданы; и чрез Александра Васильевича Храповицкого при моем всеподданнейшем докладе ведомость ея императорскому величеству и щеты остальные поднесены.

Помню, однако, что в нижнем этаже, в доме Штегельманском, остались картины и мебель, кои принадлежали оному дому, а не наследникам князя Орлова, а в верху мебели казенные... Февраля 15 дня 1795 года. Варшава. Покорный слуга Федор Буксгевден».³⁰ Здесь, в Мраморном дворце, и остается библиотека Г. Г. Орлова вместе с вошедшей в ее состав библиотекой Ломоносова. 29 мая 1783 г. Буксгевдену было указано «доставить реестр библиотеки»,³¹ но такого реестра не существовало. Первые сведения о разборке библиотек дворца появляются в документации Кабинета два года спустя. 10 ноября 1785 г. новый управляющий Мраморным дворцом Фридрих фон Раль доносил Кабинету, что «для библиотеки нужен библиотекарь, знаю щий по-французски, по-немецки. Оная состоит из разных библио тек. Как-то: большая библиотека его светлости князя Орлова, с собранием эстампов, военная библиотека, которая его светлостию куплена, и библиотека его высочества Александра Павловича».³² «он ныне упражняется в составлении реестра двум библиотекам».³³ Пока нет никаких оснований считать, что разбор был осуществлен и каталог составлен: он не обнаружен в сохранившейся документации Кабинета.

В 1795 г. Мраморный дворец был подарен вел. кн. Константину Павловичу в день его бракосочетания,³⁴ и последний стал владельцем книжного собрания дворца. Однако Константин Павлович мало жил во дворце, а после смерти Екатерины II надолго с ним расстался. В 1797 г. в Мраморный дворец торжественно въехал бывший король Польши Станислав-Август Понятовский, а Константин Павлович поселился в доме бывшего обер- гофмаршала Шепелева на Миллионной улице против Зимнего дворца.³⁵

Здесь уместно задать вопрос: осталась ли библиотека Орлова в Мраморном дворце или была перевезена в Шепелевский дом? Изучение обстоятельств вселения в Мраморный дворец Станислава- Августа Понятовского позволяет считать, что вероятнее второе предположение: большая и шумная королевская свита с трудом разместилась во дворце, который полностью был передан в его распоряжение.³⁶

После смерти Понятовского в 1798 г. Мраморный дворец остался местом парадных приемов и лишь в 1801 г. снова стал собственностью Константина Павловича.

В 1802 г. в Мраморный дворец поступает ценнейшее книжное собрание замечательного библиофила И. А. Корфа, приобретенное Екатериной II для вел. кн. Павла Петровича³⁷ и находившееся первоначально в Гатчине, а затем в Петербурге в Пажеском корпусе. Для этой библиотеки отвели и переоборудовали специальное помещение в одном из прилегающих ко дворцу строений. Ей было присвоено название «Большой».

Библиотека же Орлова разместилась на верхнем этаже Мраморного дворца, в комнатах, занятых придворной канцелярией. Небольшая часть книг, преимущественно военного содержания, была по выбору ее владельца выделена в особую подручную библиотечку. Кроме того, во время длительного пребывания Константина Павловича в Варшаве (1815—1830 гг.) было составлено богатое варшавское собрание, размещенное в Бельведере и во дворце Брюля. Часть так называемой Константиновской библиотеки находилась в Стрельне.

В 1804 г., по свидетельству Реймерса, в Мраморном дворце предполагалось устроить библиотеку для чтения.³⁸ Этот проект не был осуществлен, по-видимому, потому, что библиотека Мраморного дворца продолжала оставаться неописанной. Ею заведовал тогда Федор Андреевич Шредер, исполнявший одновременно обязанности библиотекаря в Первом кадетском корпусе. Он известен как автор пьес, сотрудник и соиздатель Греча в журналах «Гений времен», «Журнал новейших путешествий», «Европейский музей,или извлечение из иностранных журналов».³⁹ Шредер и осуществил первую попытку описания книжных собраний Мраморного дворца, которая относится к 1812 г. В делах о Мраморном дворце имеются ссылки на указ от 5 мая 1812 г. гофмейстера Д. Д. Куруты о составлении каталогов и приведении в порядок библиотеки.⁴⁰ Вследствие этого были описаны все книжные собрания Мраморного дворца, кроме библиотеки Орлова, каталог которой пачал составляться в 1825 г. при преемнике Шредера библиотекаре Николае Шмите.

Характер каталогов и состояние библиотеки после смерти Ф. А. Шредера нашел свое отражение в следующем пространном ордере, данном статским советником Томсеном Николаю Шмиту.⁴¹ «Г-ну титулярному советнику и кавалеру Шмиту.

Ордер

Вчерашнего числа принят вами из придворной его император ского высочества канцелярии каталог библиотеки его императорского высочества, состоящий из 117 тетрадей, писанных умершим библиотекарей Шредером, всего аа 2321 странице; ныне же, от крыв при вас и секретаре Ломане библиотеку, которая была после смерти г. Шредера замкнута и запечатана печатью его высочества, найдены между черновыми каталогами некоторые реестры и росписки книгам, отпущенным из библиотеки, а равно отправленным в Варшаву, и книгам же, не оказавшимся налицо. Почему сделав сим бумагам, коих числом 27, особую опись, препровождаю оную купно с означенными реестрами и росписками к вам с тем, чтобы вы в получении помянутых бумаг расписались на описи и оную возвратили в Придворную его высочества канцелярию для хранения при деле, а книги, кои показаны выданными для чтения, не оставили бы в скорейшем времени собрать и о последую щем мне донести. Относительно же поверки и приема книг по вышепомянутому каталогу г. Шредера предписываю вам поступать по нижеследующему.

1. Каждодневно по утрам из придворной государя цесаревича канцелярии секретарь выдает вам ключ от первых дверей, которые, а равно и вторые двери, от коих ключ храниться будет у вас, вы отворить имеете при нем.

2. По окончании занятий ваших имеете вы уведомить о том секретаря чрез состоящего при библиотеке лакея Воронова; секретарь же должен затворить потом дверь и представить ко мне в канцелярию ключ.

3. Во время занятий, а особливо в задних комнатах, должна быть вторая дверь извнутри заперта, дабы никто из посторонних не мог неприметно войтить в библиотеку.

4. Буде по каталогам окажутся книги в недостатке или из лишние противу оных, то составите вы таковым особые ведомости для испрошения предписания на исключение первых и на причисление последних.

5. По поверке книг в библиотеке имеете приступить к разборке книг, находящихся в прежней библиотеке графа Орлова, где ныне придворная государя цесаревича канцелярия, которые книги находятся замкнутыми в шкафах за печатью его высочества. А как книги сии, сколько мне известно, не заключаются в вышеупомянутом вновь составленном покойным Шредером каталоге, то и имеете сделать оным особую ведомость, расположенную по порядку классификации самого каталога, дабы всем сим книгам потом можно было составить каталог и тем привесть в совершенную известность состояние обоих библиотек.

7. По приведении таким образом в известность и в порядок всех книг, будут последние три комнаты библиотеки, а равно и шкапы в первых двух замкнуты вами, а мною запечатаны печатью его высочества, а также и вами вашею собственною печатью.

8. Есть ли бы со временем его высочеству угодно было потребовать какую-либо книгу, в таком случае печати будут сняты вами при мне или посланном от меня, и по взятии требуемой книги, паки шкап или комната, где нет шкапов с дверями, запечатаны и вами замкнуты; вынутая же книга имеет быть записана в журнал с означением года, месяца и числа, а также при ком именно вынута. Журнал сей хранить в библиотеке, а равно для поступающих в оную новых книг завесть вам особый журнал с показанием в оных, какому именно документу или случаю и когда какая книга из библиотеки выдана или в оную поступила.

9. Книги, поднесенные его императорскому высочеству от святейшего правительствующего Синода в 1822, 1823, 1824 и в 1825 м годах, а равно и впредь подносимые хранить по библиотеке особо, составя оным надлежащий каталог. Июня 19 дня 1825го года.

Подлинный подписал: действительный статский советник и кавалер Томсен.

С подлинным верно: секретарь Логин Ломан».⁴²

В соответствии с этим ордером Н. Шмит приступил к проверке наличия книг и к составлению систематического каталога библиотеки Г. Г. Орлова, которая, как выяснилось, действительно не была еще описана.⁴³ Эта работа была закончена Шмитом к концу 1826 г., и стало известно содержание запечатанного хранилища.

Библиотека Мраморного дворца не функционировала с 1830 г. вследствие того, что дворец перестраивался и все имущество его было перенесено в другие дворцы или в свободные от ремонта комнаты нижнего этажа. Книги были уложены в 315 корзин, запечатаны Н. Шмитом и помещены в нижнем этаже Мраморного дворца, в бывшей квартире метрдотеля Матоне.⁴⁴

Константину Павловичу уже не довелось увидеть Мраморный дворец перестроенным: 15 июля 1831 г. он умер в Витебске, а все его имущество было разделено между приближенными и его незаконнорожденным сыном П. К. Александровым.⁴⁵ Что касается библиотеки, то ее сначала решил приобрести Николай I, и для ее осмотра был направлен императорский библиотекарь К. И. Седжер. О результатах этого осмотра сообщается в отношении министра императорского двора П. М. Волконского Д. Д. Куруте от 16 апреля 1832 г.:

«Милостивый государь граф Дмитрий Дмитриевич! По высочайшему повелению предписано было от меня библиотекарю его императорского величества коллежскому советнику Седжеру осмотреть библиотеку блаженной памяти государя цесаревича, находящуюся в Мраморном дворце, и донести: заслуживает ли она быть купленою для его величества — вся вообще или часть оной.

Г. Седжер донес мне, что означенная библиотека, заключая в себе около 30 т. томов, имеет много дорогих сочинений, но как большая часть оных низшего достоинства и старых изданий, то он не находит нужным покупать всей вообще библиотеки, а потому представил препровождаемый при сем реестр книгам, кои он признает достойными помещения в собственной библиотеке его императорского величества и кои оценены им в 5400 рублей ассигнациями. Вся же библиотека Мраморного дворца, по мнению г. Седжера, может быть полезна для какого-либо университета и преимущественно Дерптского или Абовского».⁴⁶

Так в дальнейшем и поступил П, К. Александров. Книги юридического содержания были пожертвованы им Дерптскому университету, а «прочие из сих библиотек книги и рукописи относительно истории и мелкие сочинения» подарены Александровскому университету в Гельсингфорсе.⁴⁷

В Гельсингфорс был послан библиотекарь Мраморного дворца Н. Шмит, который по возвращении представил следующий отчет о передаче книг и каталогов:

«В управление гофмейстерской части бывшего двора его им ператорского высочества блажеееыя памяти государя цесаревича от коллежского ассессора Шмита, Принадлежавшие его императорскому высочеству блаженныя памяти государю цесаревичу собрания книг, которые составляли Большую библиотеку (бывшую Гатчинскую) и библиотеку Мраморного дворца (бывшую графа Орлова), доставшиеся по высочайшему государя императора повелению г-ну флигель-адъютанту П. К. Александрову, пожертвованы были им император скому Александровскому университету в Финляндии, за исключением юридического отделения упомянутых библиотек, которое принесено им в дар императорскому Дерптскому университету, и небольшого количества книг, купленных для собственной библиотеки государя императора, равно и всех сочинений на греческом языке, подаренных им его сиятельству покойному графу Д. Д. Куруте, и некоторых книг, оставленных г-м Александровым для себя.

По сдаче г-ну библиотекарю Седжеру книг, выбранных для библиотеки государя императора, так же его сиятельству графу Д. Д, Куру те подаренных и г-м Александровым собственно для себя выбранных, равно и назначенных Дерптскому университету юридических сочинений откомандированному для приема оных г-м министром народного просвещения чиновнику Магнусу,⁴⁸ его сиятельство покойный граф Д. Д. Курута приказать изволил мне отправиться в город Гельсингфорс для сдачи на месте пожертвованных г-м Александровым Александровскому университету собраний книг.

Сдача Большой библиотеки производилась по составленному покойным библиотекарем Шредером и мною пополненному каталогу, из которого каталога, переписанного набело, переданы Александровскому университету 1-й, 3-й, 4-й и 5-й томы, с прибавлением к означенному каталогу мелким сочинениям и рукописным книгам, не внесенным в оный, а Дерптскому университету 2-й том, содержащий юридические книги. Библиотека же Мраморного дворца сдана Александровскому университету вместе с составленным мною оной каталогом, за исключением юридических книг, которые сданы Дерптскому университету при особой выписке из каталога книг Мраморного дворца. В которой выписке включены были и рукописные книги юридического содержания, находившиеся в Большой библиотеке и в библиотеке Мраморного дворца, сданные Дерптскому же университету. И на конец, старый алфавитный каталог бывшей Гатчинской библиотеки, часть которой составляла Большую библиотеку его императорского высочества, сдан мною также Александровскому университету.

Ручная библиотека, хранившаяся в Мраморном дворце, представлена мною г-ну флигель-адъютанту П. К. Александрову вместе со списанною мною копиею с каталога, составленного покойным г. Зингером, в которой отмечены книги, не оказавшиеся на лицо при приеме много оной библиотеки. Так же книги с вензелем А. Р., не внесенные в означенный каталог ручной библиотеки, и книги, поступившие из Московской Синодальной типографии, сданы мною ему же, г-ну Александрову, первые при составленной оным особой росписи, — а последние по особому каталогу, коему равномерно переданы мною подлинные квитанции Александровского университета и чиновника Магнуса в принятии книг согласно вышепомянутым каталогам и выпискам, так и реестры греческим книгам, поднесенным г-м Александровым его сиятельству графу Д. Д. Куруте, и книгам, г-м Александровым собственно для себя из Большой библиотеки и из библиотеки Мраморного дворца выбранным.

Хранившиеся в библиотеке 2006 экземпляров постановления о строевой кавалерийской службе и планы к оному 600 экземпляров сданы назначенному инспекторским департаментом для приема оных чиновнику, под росписку его, представленною мною тогда в придворную канцелярию.

книгам, составлявшим Большую библиотеку, библиотеку Мраморного дворца и ручную библиотеку в бозе почившего государя цесаревича.. .⁴⁹

Коллежский ассессор Николай Шмит С. Петербург 4-го мая 1833 г.».⁵⁰

Таким образом, все книжные собрания Мраморного дворца были распределены между библиотеками Гельсингфорсского и Дерптского университетов, частными собраниями П. К. Александрова и Д. Д. Куруты, а также императорской библиотекой.⁵¹

В Мраморном дворце, как мы имели возможность убедиться, ничего не осталось, поэтому свидетельство С. А. Мухина о том, что во дворце вплоть до Октябрьской революции хранились книги из собраний Константина Павловича,⁵² следует считать не верным.

Может показаться, что, изложив историю библиотеки Ломоносова от времени ее приобретения Г. Г. Орловым до поступления в Гельсингфорсский университет, мы вошли в противоречие с известными ранее фактами о книгах из библиотеки Ломоносова. До находки библиотеки Ломоносова в Хельсинки были известны три принадлежавшие ему книги.

Первая из них — еврейская грамматика Г. Кальмара — была подарена Архиву АН СССР П. Е. Щеголевым, который приобрел ее в 1923 г. в букинистическом магазине на Литейном проспекте. Книга представлена двумя экземплярами, переплетенными в один конволют И. Г. Ностицем. Им же было заказано и золотое тиснение на передней крышке переплета: «Еврейская грамматика 1760 г., принадлежавшая пращуру сына моего Михаилу Васильевичу Ломоносову». На форзаце две надписи. Одна из них принадлежит А. Н. Раевскому: «Милый внучонок, вот книга, некогда принадлежавшая славному Михаилу Васильевичу Ломоносову, моему прадеду, а твоему прапращуру; храни ее у себя как памятник учености того времени и принадлежность знаменитого твоего предка, — С. Петербург. А. Раевский». Другая, очень краткая— «Грише, 16 апреля 1878 г. Москва» — принадлежит И. Г. Ностицу.⁵³

Содержание записей и их авторство не оставляют сомнения в том, что книга принадлежала потомкам Ломоносова, и позволяют поставить вопрос: каким образом книги из библиотеки Ломоносова оказались у его потомков? Необходимость объяснения данного факта очевидна потому, что эта книга не единственная из тех, которые восходят к книжным собраниям потомков Ломоносова.

Еще одна книга из библиотеки Ломоносова, также хранящаяся в Архиве АН СССР, поступила от В. М. Юзефовича. Это «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» В. К. Тредиаковского с владельческой записью Ломоносова 1736 г., т. е. это наиболее ранняя из всех известных нам книг ломоносовской библиотеки. В нее вплетено письмо В. М. Юзефовичу от Я. К. Грота: «Милостивый государь Владимир Михаилович!

Очень сожалею, что вы немедля не зашли ко мне хоть на минуту, когда вам доложили, что я сейчас отправляюсь из дому. Долгом считаю возвратить вам книгу вашу. Мы рассматривали ее в Академии и убедились, что почти все приписки в этой книге сделаны рукой Ломоносова. За доставленную мне записку вашу о трудности получать академические издания приношу вам боль шую благодарность и непременно воспользуюсь ею, когда позволят обстоятельства.

Примите уверение в искреннем моем уважении и преданности. 21 мая 1885 года Як. Грот».⁵⁴

Эта книга также восходит к библиотеке Раевских, поскольку известна близость отца В. М. Юзефовича с H. Н. Раевским.⁵⁵ И, наконец, совсем недавно И. Ф. Мартынов обнаружил и любезно указал нам на одну рукопись из библиотеки Ломоносова, которая хранится в собрании П. А. Вяземского.⁵⁶ Это перевод книги итальянского богослова Джованни Боны «Путь, ведущий в царство небесное, содержащий мнение святых отцов и древних философов, переведенное с французского языка». На 2-м листе есть запись рукой неустановленного лица; «Из книг Михаилы Ломоносова». Близкие отношения П. А. Вяземского с семьей Раевских достаточно хорошо известны, и мы вряд ли ошибемся, если сделаем вывод, что и эта книга восходит к собранию потомков Ломоносова.⁵⁷

С H. Н. Раевским связана, по-видимому, еще одна книга из библиотеки Ломоносова, приобретенная недавно Отделом рукопи сей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина от В. Д. Шеренсиса. По словам владельца, он купил эту книгу в 1919 г. на рынке в Харькове. Это «Anatomia reformata» Фомы Вартолини с владельческой записью Ломоносова: «Ex libris Michaelis Lomonosow». Кроме владельческой записи Ломоносова, книга имеет еще две надписи; о приобретении ее в 1754 г. Стефаном Гречиной и дарственную запись неизвестного лица «господину Стешинскому».

Сопоставление особенностей записи Ломоносова с известными его автографами приводит к выводу, что, несмотря на архаич ность начертания некоторых букв (происходящую, по-видимому, от старательности написания), сама подпись Ломоносова с крайне характерным для поздних его автографов окончанием w вместо ff позволяет полагать, что именно Стефан Гречина был ее первоначальным владельцем. Фамилия «Стишинский» встречается в переписке Раевских. С. Г, Стишинский был унтер-офицером Глуховского кирасирского полка, затем капитаном Генерального штаба и старшим адъютантом штаба Отдельного кавказского корпуса. В 1839 г. он был в экспедиции H. Н. Раевского, состоял обер-квартирменстером его отряда, а затем, оставив военную службу, поселился в своем имении Воронежской губернии⁵⁸. Наличие книг из библиотеки Ломоносова, восходящих к его потомкам, говорит о том, что еще при жизни ученого его библиотека была разделена на две части: большая хранилась в петербургском доме на Мойке, меньшая — в Усть-Рудице, где Ломоносов подолгу жил и работал. Петербургская библиотека поступила в Гельсингфорсский университет, а Усть-Рудицкая стала достоя нием потомков Ломоносова. Сначала она принадлежала его до чери Е. М. Ломоносовой и ее мужу А. А. Константинову, затем их сыну А. А. Константинову-младшему, а после смерти последнего в 1814 г. — С. А. Раевской (урожд. Константиновой). Можно привести одно свидетельство из переписки Воронцовых, показывающее, насколько близкое отношение имел ее муж H. Н. Раевский к имуществу своей жены: «О Раевском точно скажу вам, что он из Киева февраля выехал в Петербург и теперь, вероятно, там. Он около Петербурга получил большое наследство по случаю смерти брата жены его, Константинова».⁵⁹

Получив в это время возможность ознакомиться с Усть-Рудицкой библиотекой, H. Н. Раевский, очевидно, увез в Киев часть ломоносовских книг, где и раздаривал их знакомым и сослуживцам. В составе их библиотеки дошли немногие сохранившиеся экземпляры.

В самой же Усть-Рудицкой библиотеке к 10-м годам XX в. ничего не осталось. По словам последней владелицы Усть-Рудицы Е. Н. Орловой, «она в 1916 году вместе с М. О. Гершензоном просмотрела всю библиотеку, но книги оказались изданные после смерти Ломоносова».⁶⁰

Однако отсутствие книг Ломоносова в Усть-Рудицкой библиотеке еще не означает, что у потомков Ломоносова не оставалось более принадлежавших ему книг. Следует обратить внимание не на Усть-Рудицкую библиотеку, а на библиотеку Раевских в Царском Селе. Об этой библиотеке есть единственное упоминание, свидетельствующее, что в 1921 г. она была увезена из Царского Села. В бумагах Раевских в Центральном государственном военно-историческом архиве сохранился документ, где читаем: «Бумаги, собранные мною при перевозке остатков библиотеки Раевских. Бумаги эти должны бы войти в личный и семейный архив Раевских, имеют несомненно и историческое значение. Желательно сохранить для передачи кому-либо из членов семьи Раев ских. Разобрать весь этот материал я не имею времени. Сохра нить этот материал, бережно собиравшийся почти в течение столетия, и передать его кому надлежать будет поручаю доброму вниманию и совести тех, кто сможет это сделать.

Сергей Фролов. Царское Село 15 VIII 921 года».⁶¹

Происхождение «Риторики» Н. Коссена, хранящейся сейчас в Музее М. В. Ломоносова в Ленинграде,⁶² гораздо более зага дочно. Книга поступила в Музей в 1948 г. из Пушкинского дома. Она имеет на форзаце зачеркнутую владельческую запись и две надписи неизвестного лица, поясняющие причину зачеркивания. Ниже владельческой записи написано: «было написано Михайло Ломоносов собственною его рукою», а на обороте более пространно: «Книга эта приобретена в 1789 году из библиотеки Ломоносова С, Сцепенским. Товарищ Сцепенского по Академии, бывший после граф Сперанский, просил его эту книгу уступить ему. Сцепенский не согласился, и Сперанский вдруг схватил перо и замарал подпись Ломоносова, чтобы она не служила поводом к неудовольствию добрых товарищей — академиков, которые назывались тогда друзьями».⁶³

Неизвестный утверждает, что книга была приобретена из библиотеки Ломоносова. Если это справедливо, то теперь, когда известно, где находилась библиотека Ломоносова, возможны два предположения: книга могла быть приобретена или в Мраморном дворце,или в Усть-Рудице. По территориальному признаку более вероятным вариантом является Мраморный дворец в Петербурге.

Эта книга не была единственным дезидератом ломоносовской библиотеки в Мраморном дворце, как не были они единичны и в дальнейшем, в чем убеждает рассмотрение деятельности библиотекаря Мраморного дворца Ф. А. Шредера. После его смерти в 1824 г. обнаружились большие беспорядки в библиотеке, что повлекло за собой ее проверку, повторное описание, а также вызвало довольно любопытную переписку с Кадетским корпусом и родственниками Шредера.

Начало этой переписке положило письмо директора Первого кадетского корпуса М. Перского. «Милостивый государь Матвей Матвеевич!

После умершего прошлого 1824го года апреля 18 дня 1го Кадетского корпуса библиотекаря надворного советника Шредера осталось имение, состоящее из разных книг и некоторых вещей; долгов же значительное количество. А как известно, что он служил библиотекарем и при дворе его императорского высочества государя цесаревича, то я покорнейше прошу ваше превосходительство не оставить меня уведомлением вашим, не состоит ли на нем какого-либо по библиотеке его высочества начета или недостатка, дабы можно было имение его обратить на пополнение недостатка или отправить оное в Надворный суд для зависящего по законам распоряжения.

Имею честь быть с истинным почтением и преданностию. Вашего превосходительства милостивого государя покорнейший слуга Михайло Перский.

Майя 8 дня 1825 года».⁶⁴

Назначенная проверка с привлечением наследников Шредера в качестве свидетелей повергла их в смятение, о чем свидетель ствуют сохранившиеся прошения, поданные в придворную канцелярию вел. кн. Константина Павловича:

«От оной канцелярии объявлено мне, что по случаю смерти тестя моего, библиотекаря его императорского высочества надворного советника Шредера, ныне по наступившему времени имеет быть открыта библиотека его. высочества во Мраморном дворце для поверки книг противу каталогов, и чтоб я, как ближайший умершего Шредера по жене моей наследник, был свидетелем при оной проверке книг; почему доводя до сведения придворной государя цесаревича канцелярии, что я от наследства помянутого тестя моего отказался и в дела его не вступаюсь, всепокорнейше прошу оную канцелярию меня от свидетельства при поверке и приеме книг библиотеки его высочества уволить и поступить в сем деле по благоусмотрению канцелярии.

Надворный советник Иван Гильшер

Июня 1 дня 1825 года».⁶⁵

Столь же категорически отказалась и жена Шредера.⁶⁶ Последовавшая затем проверка библиотеки показала, что опасения родственников Шредера не были напрасными. Библиотека была в полном беспорядке и запустении. Уже в самом начале работы Н. Шмит столкнулся с тем, что «поверка Большой библиотеки весьма затруднена была тем, что книги, составляющие оную, не размещены по шкапам надлежащим порядком и даже иногда разные части одного и того же сочинения разрознены и что, хотя в книги вложены ерлычки с номерами, но номера сии покойным библиотекарем Шредером в каталоге вовсе не показаны и, следственно, не могут служить к отысканию по каталогу книг».⁶⁷ При сверке книг с каталогами оказалось, что в Большой библиотеке недостает 78, а в ручной — 378 томов.⁶⁸ Число недостающих книг библиотеки Орлова определить было невозможно, по скольку каталога на нее составлено не было. Вместе с тем выяснилось, что в каталог Большой библиотеки Шредер не внес около 1000 томов.⁶⁹ Эти факты, а также приведенные нами данные о долгах Шредера позволяют высказать обоснованное, на наш взгляд, предположение, что библиотекарь Мраморного дворца распродавал книги вел. кн. Константина Павловича. Кроме того, мы имеем явное доказательство о том, что Шредер давал читать книги разным лицам: сохранились расписки Д. Д. Куруты и других лиц, как служивших при Константине Павловиче, так и совершенно посторонних.⁷⁰

Неизвестно, сколько книг было выдано и продано из библиотеки до составления каталога. Пути их разыскания пока что со вершенно неясны, но, возможно, что какая-то часть еще до со ставления каталога переместилась в варшавские библиотеки Кон стантина Павловича. Конкретные указания имеются только относительно отдельных экземпляров.⁷¹ Вряд ли число посланных туда ломоносовских книг было особенно велико. Гораздо большее их количество могло попасть в библиотеки Д. Д. Куруты и П. К. Александрова. Если о составе и местонахождении первой мы не располагаем данными,⁷² то о судьбе второй сведения со хранились.

«Красной газеты» появи лось сообщение о расрродаже ценного собрания книг, внезапно появившегося на ленинградском букинистическом рынке. Объяв ление гласило: «Ценные книги — на обертки. 800 пудов литературы на рынке». «На Александровский рынок неизвестно каким путем попала ценнейшая русская и иностранная литература, по мнению академика С. Ф. Платонова, принадлежащая бывш. вел. кн. Константину Павловичу. Даже по неточному определению, этой литературы на рынке имеется 800 пудов. Академия наук случайно натолкнулась там на книгу — учебник XVIII столетия, принадлежащую перу учителя Петра I — токаря Андрея Нартова. Книги в прекрасных переплетах, стоящие каждая не ме нее 3—5 руб., распродаются по 50—60 коп. и идут на обертки. Как книги попали на рынок и чьих рук это дело — совершенно неизвестно».⁷³

Распродажа продолжалась недолго, через некоторое время книги исчезли, а спустя три года вышла в свет книга С. А. Мухина «Судьба одной библиотеки», в которой впервые было указано, что на ленинградском рынке в 1926 г. распродавалась библиотека Мраморного дворца, та часть ее, которая не была пожертвована Гельсингфорсскому университету.

Как установил С. А. Мухин, «Павел Константинович Александров от брака с княжной Анной Александровной Щер батовой (1808—1870) имел дочь Александру Павловну (1836— 1884), вышедшую замуж за флигель-адъютанта кн. Дмитрия Александровича Львова (1883—1874); сын их кн. Александр Дмитриевич Львов (род. в 1863 г.) женился на Елизавете Николаевне Бейль. Дочь от этого брака кн. Александра Александровна Львова (по мужу Яцко) и явилась последней владелицей библиотеки П. К. Александрова».⁷⁴

В 1925 г. владелица обратилась в две крупнейшие библиотеки Ленинграда (Библиотеку Академии наук СССР и Публичную библиотеку) с предложением приобрести принадлежавшие ей книги за 3000 руб. Поскольку многие из предлагавшихся сочинений в этих библиотеках уже имелись, согласия на покупку получено не было.⁷⁵ После этого она обратилась с тем же предложением в акционерное общество «Международная книга» и опять же потерпела неудачу. Вот что рассказывает об этом П. Н. Мартынов: «В одной из книжно-антикварных лавок Александровского рынка, принадлежавшей букинисту Ф. П. Наумову, в 1926 г. появилось в продаже большое собрание иностранных антикварных книг, преимущественно изданий XVIII века, в роскошных переплетах с тиснеными вензелями и гербами. Все эти редчайшие книги продавались но очень низкам ценам, почти как на бумагу. Вскоре, при посредстве перекупщиков, они замелькали на других рынках Ленинграда. Их продавали на развале Андреевского рынка на Васильевском острове, Сытного рынка на Петроградской стороне и в других местах.

Неожиданное появление многих книжных редкостей вызвало настоящую сенсацию. Среди библиофилов и коллекционеров возникали различные толки об их происхождении. В связи с продажей этой библиотеки в Ленинград приезжал книжник-антиквар Павел Петрович Шибанов, который заведовал антикварным магазином «Международная книга» в Москве. Библиотека была упакована в ящики и с квартиры Яцко на Тверской улице была перевезена на подводах (в то время автотранспорт мало использовался) в подвалы «Международной книги» на Литейном проспекте. Осмотр библиотеки производили П. П. Шибанов, М. К. Николаев, В. П. Гартман, С. А. Львов и я.

Все восхищались этими книгами, но отсутствие средств тормозило приобретение этого собрания. Я доказывал Шибанову: «Павел Петрович,книги-то неплохие, много есть марокенов с супер-экслибрисами, надо бы их купить, часть отправить в Москву, а часть оставить в Ленинграде». Он отвечал мне: «Да, Петя, у тебя нюх есть,книги-то неплохие, но у нас кишка слаба, да вай-ка укладывать книги обратно в ящики». Таким образом биб лиотека была возвращена владельцу, который стал распродавать ее небольшими партиями, подчас даже отдельными книгами».⁷⁶ По сведениям Н. Славянского,⁷⁷ наиболее ценные книги этой библиотеки были приобретены по дешевой цене ленинградским антикваром Н. А. Константиновым и проданы за границей. Какую-то часть книг приобрела Библиотека Академии наук.⁷⁸ Вполне вероятно, что мпогие библиофилы, купившие книги в 1926 г. на ленинградском букинистическом рынке, стали обладателями книг из библиотеки Ломоносова, находившихся в составе этого замечательного собрания.⁷⁹

Кроме П. К. Александрова, небольшой частью книг из библиотеки Мраморного дворца владел полковник А. И. Бибиков, чья библиотека, как установил С. А. Мухин, была распродана в Ленинграде в середине 20-х годов нашего века.⁸⁰

Чрезвычайно интересна история одной рукописи, обладателем которой был Николай I. Речь идет о ценнейшем источнике по истории русских географических открытий XVIII в. — о дневнике участника Второй камчатской экспедиции В. Беринга Свена Вакселя.⁸¹

«В 1937 году, — вспоминал Ф. А. Шилов, — магазин Главсевморпуть приобрел любопытную рукопись — дневник капитана Вакселя, написанный на полуголландском, полунемецком языке. Капитан Ваксель принимал участие в экспедиции Беринга и вел этот дневник. Магазин хотел продать рукопись Арктическому музею, но я предложил продать ее в Публичную библиотеку. Я попросил А. И. Андреева, который в то время работал в институте Севера, посмотреть рукопись. Он нашел ее весьма интересной и посоветовал Публичной библиотеке ее купить. Рукопись была издана под редакцией того же А. И. Андреева. Книга имела успех, она внесла определенный вклад в науку по изучению Севера».⁸²

Хроника С. Вакселя хранилась когда-то в Мраморном дворце, «на указана в каталоге библиотеки Г. Г. Орлова и в списке книг, купленных в 1832 г. Седжером для императорской библиотеки.⁸³ Хотя рукопись и не имеет помет Ломоносова, но она настолько близка его интересам, что ее принадлежность ломоносовской библиотеке несомненна.

В последний год жизни тяжело больного Г. Г. Орлова попе чение о его имуществе было возложено Екатериной II на его братьев.⁸⁴ Наиболее деятельное участие в делах принял Фе дор Григорьевич Орлов. Это подтверждает письмо Ф. Ф. Буксгев- дена от 28 июля 1783 г. с изложением просьбы Ф. Г. Орлова о на граждении людей, «находившихся при особе» Г. Г. Орлова во время его кончины.⁸⁵

За месяц до смерти брата (13 февраля 1783 г.) Ф. Г. Орлов поднес Кабинету императрицы письма Петра I. В архивном документе указано, что «в конверте письма старинные, писанные на российском и на иностранных языках, от разных людей к его величеству государю императору Петру Великому и к другим, чаятельно при нем находившимся людям, ненужные и по большей части партикулярные, поднесенные ее императорскому вели честву господином генералом-аншефом и кавалером графом Федо ром Григорьевичем Орловым из библиотеки после светлейшего князя Григория Григорьевича Орлова; и 1783 года февраля 25го числа ее императорское величество через камердинера Бразинского изволила отдать в архив с повелением, чтоб оные запе чатав хранимы были с прочими в архиве. По чему с приложением учиненных им возможных реестров и запечатаны печатью тогда бывшего секретарем (а ныне ассессором) Матвея Григорьева».⁸⁶ Таким образом Ф. Г. Орлов распоряжался книжным собранием своего брата, а следовательно, кпиги Ломоносова могли рас средоточиться по библиотекам Орловых.

Рассмотрим каталоги этих библиотек, которые, к счастью, почти все сохранились.

После смерти Ф. Г. Орлова в 1796 г. вместе с его табакерками и гардеробом была описана и библиотека.^{87 88} Единичные экземпляры ломоносовских книг, которые могли там оказаться, были перевезены вместе с библиотекой Ф. Г. Орлова в имение младшего брата В. Г. Орлова «Отрада». Каталог отрадинской библиотеки⁸⁹ содержит книги, изданные при жизни Ломоносова. Это дает основание полагать, что у В. Г. Орлова были какие-то ломоносовские книги. Впрочем, об этом есть и более определенное свиде тельство.

В 1900 г. академик А. А. Шахматов передал в Отделение рус ского языка и словесности сообщение Б. Л. Модзалевского: «В имении гр. Орлова-Давыдова „Отрада11 Серпуховского уезда Московской губернии есть вещи, принадлежащие Ломоносову (зрительная труба, палеонтологическая коллекция и, кажется,книги). Все это — по словам управляющего „Отрадой", показы вавшего вещи моему зятю серпуховскому земскому агроному Льву Анатольевичу Брюн-де-Сен-Ипполиту, известно последнему. Он может дать более подробные сведения. Граф Орлов-Давыдов постоянно проживает в Петербурге».⁹⁰

Основываясь на этом сообщении, академик А. Н. Веселовский 1 декабря 1901 г. отправил письмо А. В. Орлову-Давыдову, тогдашнему владельцу Отрады: «До сведения Отделения русского языка и словесности императорской Академии наук дошло, что в имении Вашего сиятельства „Отрада", находящемся в Серпуховском в Московской губернии, имеются некоторые предметы и собрание книг, принадлежавшие известному писателю XVIII века и члену Академии наук М. В. Ломоносову».⁹¹

В ответном письме А. В. Орлов-Давыдов обещал узнать обо всем, но никакого сообщения не последовало, а на юбилейной выставке «Ломоносов и Елизаветинское время» из отрадинской библиотеки не было представлено ни одной ломоносовской книги.⁹²

В 1918 г. библиотека имения «Отрада» поступила в Государственную библиотеку СССР имени В. И. Ленина.

Обратимся теперь к библиотекам еще двух братьев — И. Г. Орлова и А. Г. Орлова-Чесменского.

Библиотека И. Г. Орлова погибла вместе со многими другими коллекциями при пожаре 1812 г. в Москве. По свидетельству В. С. Иконникова, «в библиотеке И. Г. Орлова хранилось много церковнославянских и русских рукописей, которые были хорошо известны ученому Ф. И. Кругу».⁹³ Каталоги этой библиотеки неизвестны, вследствие чего мы не можем сделать никаких оп ределенных выводов как о ней самой, так и о возможности на хождения в ее составе ломоносовских книг, О библиотеке А. Г. Орлова-Чесменского, унаследованной его дочерью А. А. Орловой-Чесменской, имеются более конкретные сведения, хотя каталога ее, к сожалению, обнаружить не удалось. В 1848 г. после смерти А, А, Орловой-Чесменской возникло дело об исполнении ее духовного завещания. Делом ведал кн. А. Ф. Орлов, который и распорядился составить подробную опись имущества покойной графини. Опись известна и имеет указания на книги.

Так, в петербургском доме А. А. Орловой-Чесменской хранились в разных шкафах «9 книг и рукописей духовного со держания»,⁹⁴ «две итальянские книги, посвященные гр. Орлову- Чесменскому»,⁹⁵ «201 разного содержания книга».⁹⁶ В новгородском имении графини тоже были книги, о которых в описи имеются только глухие ссылки. Так, в трех шкафах красного дерева находилось 433 книги духовного содержания и 5 светских книг,⁹⁷ упоминается еще одни шкаф с книгами⁹⁸ и 67 развых книг.⁹⁹

По завещанию А. А. Орловой-Чесменской большая часть ее имущества, в том числе и книги, досталась новгородскому Юрьеву монастырю. Об этом говорит и архимандрит Макарий в описании Юрьева монастыря, замечая, что «книги, поступившие в монастырскую библиотеку от графини Орловой-Чесменской, большею частью из числа тех духовных книг, которые были подносимы ей сочинителями в разных местах России».¹⁰⁰ Однако Макарин свидетельствует, что в монастырскую библиотеку поступило только 137 книг,¹⁰¹ тогда как в описи их указано гораздо больше. Если это сообщепие справедливо, то лицом, в рас по ряже пи о которого могли поступить книги, был князь А. Ф. Орлов, незаконнорожденный сын Ф. Г. Орлова.¹⁰² Все его имущество было унаследовано Н. А. Орловым, а затем В. Н. Орловым, который после Октябрьской революции эмигрировал и умер в Париже в 1927 г.¹⁰³ Книги вряд ли были вывезены за границу и, вероятно, оставались в петербургском доме В. Н. Орлова, где позднее был обнаружен мозаичный портрет Г. Г. Орлова работы ломоносовской мастерской.¹⁰⁴

Существует устойчивая историографическая традиция, утверждающая, что какая-то часть библиотеки Г. Г. Орлова хранилась в Гатчинском дворце. Эта традиция передается от одного поколения исследователей к другому и рождает любопытные легенды. Одна из них приводится в «Записках» Н. И. Греча: «Однажды во время пребывания двора в Гатчине генерал-прокурор (Петр Хрисанфович Обольянинов), воротясь от императора с докладом, объявил Безаку, что государь скучает за невозможностью маневрировать в дурную осеннюю погоду и желал бы иметь какое-либо занятие по делам гражданским. "Чтоб было завтра!", — прибавил Обольянинов строгим голосом. Положительный Безак, не зная что делать, пришел в канцелярию и сообщил свое горе Сперанскому.

Этот тотчас нашел средство помочь беде. — Нет ли здесь какой- нибудь библиотеки? — спросил ои у одного придворного служителя. — Есть, сударь, какая-то куча книг на чердаке, оставших после светлейшего князя Григорья Григорьевича Орлова. — Веди меня туда! — сказал Сперанский, отыскал на чердаке какие-то старые французские книги и в остальной день и в следующую ночь написал набело Коммерческий устав Российской империи».¹⁰⁵ Это воспоминание современника нуждается, однако, в проверке, которая облегчается сохранившимися каталогами библиотеки Гатчинского дворца.¹⁰⁶

Анализ каталогов показывает, что крупные комплексы книг которые можно было бы с некоторым основанием отнести к ломоносовским, в них отсутствуют; если книги Ломоносова там в были, то это могли оказаться лишь единичные экземпляры. Из сказанного видно, что утраты ломоносовских книг, принадлежавших Г. Г. Орлову, были не столь значительными и основная часть библиотеки Ломоносова попала в 1832 г. в Гельсингфорсский университет. Этот вывод подтверждается анализом каталога библиотеки Г. Г. Орлова, микрофильм которого был получен нами благодаря любезному содействию проф. И. Валлинкоски. Каталог библиотеки Г. Г. Орлова насчитывает 1441 название книг и рукописей, систематизированных по разделам.

Принадлежность многих книг Ломоносову несомненна и без их визуального изучения. Так, в библиотеке Орлова обнаружи вается только один том издававшегося И. -Г. -С. Формеем в Амстердаме журнала «Новая немецкая библиотека» (No 1412). Между тем это именно тот 16-й том, где напечатана статья Ломоносова «О должности журналистов». Журнал был прислан Формеем при письме от 27 мая 1755 г.¹⁰⁷

Под No 1430 в каталоге указано 4 экз. книги«Lomonosow opéra academica». Это известный конволют, состоящий из 9 со чинений Ломоносова, изготовленный но его просьбе в 12 экз. для рассылки иностранным ученым. До сих пор был известен только 1 экз., находящийся в Библиотеке АН СССР.¹⁰⁸

Не менее показателен и следующий пример: в октябре 1750 г. на отзыв М. В. Ломоносову был представлен перевод И. В. Шишкина «Происки и хитрости воинские, выписанные из историй греческих, латинских и французских, как древних, так и новых» во образец и пользу всякого чина военным людям».¹⁰⁹ Книга была издана в 1759 г., а рукопись перевода осталась у Ломоносова п указана в каталоге библиотеки Г. Г. Орлова (No 784). Принадлежность этой рукописи Ломоносову очевидна еще и потому, что вместе с нею сплетена рукопись перевода «Vitae excellentium im- peratorum» Корнелия Непота («Жития славных генералов в пользу юношества», с латинского языка переведены Василием Лебедевым, Академии наук переводчиком), которая также рецензировалась Ломоносовым.¹¹⁰

Просмотр каталога и сопоставление его с реконструкцией библиотеки, осуществленной Г. М. Коровиным, выявляют совпадения более 150 названий книг по различным областям знаний, о которых достоверно было известно, что они принадлежали Ломоносову и использовались в его трудах.

В разделе естествознания указана постоянно цитируемая Ломоносовым «Естественная история» Плиния Старшего, «Система природы» К. Линнея и «весьма надобная», по словам Ломоносова,¹¹¹ «Естественная история» Ж. -Л. Бюффона. Кроме общеобразовательных сочинений, упоминаются и более специальные книги, также использованные в сочинениях Ломоносова: «Ихтиологическая библиотека» П. Артеди, «Всеобщий словарь животных» и «Записки к естественной истории насекомых» Р. Реомюра.

«Вольфианская теоретическая физика') в переводе Бориса Волкова, «Вольфианская экспериментальная физика» в переводе М. В. Ломоносова, книга Я. Бернулли «Рассуждение о тяжести эфира», Ж. Нолле «Уроки экспериментальной физики» и др.

В разделе химии упоминаются «Элементы химии» Г. Бургаве, «Металлургическая химия» X. Геллерта, «Элементы пробирного искусства » И. Крамера, «Избранные физико-химические наблюдения» и «Об обыкновенной соли» И. Потта, «Основания догматической и экспериментальной химии» Г. Шталя и «Лекции по химии» Д. Фрейнда.

В разделе медицины встречаем «Медицинские наставления» Г. Бургаве, а среди сочинений по математике указанные Г. М. Коровиным «Арифметику» Л. Ф. Магницкого, «Краткое руководство к теоретической геометрии» Г. В. Крафта, «Элементы алгебры» А. Клеро и «Элементы всеобщей математики» X. Вольфа. И так на всем протяжении каталога, к какому бы его разделу мы ни обратились, постоянно обнаруживаются книги, использовавшиеся Ломоносовым в его трудах, известные по составленным им библиографическим спискам, по отчетам о покупке книг, по счетам и распискам переплетчиков и Академической книжной лавки.

Наряду с книгами, принадлежность которых Ломоносову не вызывает сомнений, имеются п такие, которые никогда им не упоминались и не цитировались в его сочинениях. Обнаруженная, как мы говорили, в собрании П. А. Вяземского богословская книга Джованни Боны, принадлежавшая Ломоносову (см. с. 51 на стоящей книги), заставляет нас с большим вниманием отнестись к разделу богословия, одному из самых обширных в каталоге. Он включает 160 названий книг и рукописей на русском, латинском, польском, французском и английском языках и имеет раз делы теологии, священного писания, сочинений деятелей церкви, догматического, морального и полемического богословия, литургии, церковной истории, житий святых, истории пап и др. Обращает внимание наличие изданий Библии и Нового завета на различных языках и с параллельными текстами, сочинений Дионисия Ареопагита, Макария Египетского, Фирмиана Лактанция, Фомы Кемпийского, И. Арндта, Фомы Аквинского и других.

Эти издания богословской литературы на различных языках и с параллельными текстами, совершенно излишние для Г. Г. Орлова, отвечают интересам Ломоносова и позволяют вспомнить его известную записку, где приводится перечень языков, знакомых и незнакомых Ломоносову, и высказывается желание выписать издания Библии и Нового завета на разных языках.¹¹²

«согласованные с наукой». Опираясь на авторитет Библии, Ломоносов искусно использовал ее тексты как оружие против современного ему невежества и главных поборников его — церковников, накладывавших свой запрет на все, что могло поколебать священное писание. Так, в «Слове о пользе химии», говоря о древности металлургии, Ломоносов ссылается на 4-ю книгу «Бытия»,¹¹³ а ссылкой на Иоанна Дамаскина доказывает, что религия не запрещает изучения природы и «строения мира».¹¹⁴ В «Явлении Венеры на Солнце» Ломоносов приводит несколько цитат из «Шестоднева» Василия Великого для доказательства возможности многих миров и жизни на них.¹¹⁵

Духовные проповеди церковных писателей привлекали Ломоносова как образцы ораторского искусства. Для «Краткого руководства к красноречию» он выбирал примеры из сочинений Иоанна Златоуста, Григория Назианзина, Василия Селевкийского, из проповедей карфагенского епископа Киприана Фасция и др. Для иллюстрации своих теоретических положений он переводит отрывки из сочинений Амвросия Миланского, из «божественных наставлений» Фирмиана Лактанция, из Иоганна-Лоренца Мосхейма. Ломоносов был хорошо знаком и с сочинениями римских пап. Так, например, в своем отзыве о диссертации Г. Ф. Миллера «Происхождение народа и имени российского» он ссылается на одно из посланий папы Григория Великого к епископам о военной мощи славян.^{116 117}

определить корпус ломоносовских книг, содержащихся в библиотеке Г. Г. Орлова.

Но уже в самом начале этого изучения возникают существенные затруднения, связанные с возможностью отнесения к библиотеке Ломоносова книг, на которых отсутствуют его владель ческие записи и пометы. Как мы уже говорили, Ломоносов под писывал свои книги только в ранние годы жизни, когда образовывалось начальное ядро его библиотеки. Из выявленных в настоящее время ломоносовских книг его владельческие записи обнаружены на «Риторике» Ф. А. Помея, на титульном листе «Сочинений» Клавдия Клавдиана и на подаренной В. Н. Татищевым богослужебной книге «Октоих».

Большой интерес представляет входящий в сформированную Ломоносовым библиотеку комплекс книг с владельческими подписями других лиц. Восстановленная, как мы уже говорили выше, подпись Николая Зигмунда на титульном листе «Риторики» Коссена убедительно доказывает, что в марбургский период жизни Ломоносов приобретал книги у своих коллег по университету или они дарили их своему товарищу по учебе. Очевидно, в это же время Ломоносов приобрел у немецкого студента Густава Адольфа Рейтерхона с его владельческой подписью два тома сочинений Н. Буало, оду которого «На взятие Намюра» он приводит в «Письме о правилах российского стихотворства», присланного из Германии в 1739 г.

Обращает на себя внимание французское издание «Псалмов Давида» с подписью «A. Argamakoff». Наличие этой книги в библиотеке Ломоносова может быть объяснено следующим. В период подготовки к открытию Московского университета первый директор его А. М. Аргамаков неоднократно приезжал в Петербург и имел непосредственную связь с Академией наук. В «новоначинающийся в Москве университет» были направлены профессорами лучшие ученики Ломоносова — А. А. Барсов, H. Н. Поповский и Ф. Я. Яремский,¹¹⁸ Академия наук приняла участие в подборе книг для учреждающейся университетской библиотеки, каталог которой составлялся по программе, указанной в ломоносовском «Проекте».¹¹⁹ «Собрание сочинений М. В. Ломоносова». В январе 1758 г. Ломоносов был приглашен к И. И. Шувалову, который представил ему куратора Московского университета И. И. Мелиссино с приехавшими с ним в Петербург воспитанниками Московского университета.¹²⁰ Не исключена возможность, что именно тогда Ломоносов получил интересное для него издание «Псалмов Давида» с владельческой записью Аргамакова.

Непонятным может показаться наличие в составе библиотеки Ломоносова книг с владельческой надписью всесильного при дворе Елизаветы Петровны, а потом впавшего в немилость лейб-медика И. Г. Лестока. Необходимо, однако, вспомнить, что в 1749 г. интересная коллекция его книг поступила в Библиотеку Академии наук, на которые переводчик Г. Фрейганг составил обстоятельный каталог.¹²¹ Однако уже в следующем, 1750 г. собрание книг Лестока было востребовано Канцелярией розыскных дел. Как свидетельствуют документы, из 165 книг, принятых в 1749 г. Фрейгангом, присланному из тайной канцелярии канцеляристу Степану Шешковскому было отдано с распиской и реестром 157 книг,¹²² т. е. некоторые книги Лестока остались в Академии наук.

— «Mathematico-Historica Geographia» (1656 г.), имеющая на титульном листе владельческую подпись Лестока. В состав библиотеки Г. Г, Орлова входит значительный комплекс книг Андрея Артамоновича Матвеева, соратника Петра I. Входил ли этот комплекс книг в библиотеку Ломоносова,или Г. Г. Орлов приобрел их независимо от ломоносовской библио теки? Состав библиотеки А. А. Матвеева давно уже известен, а ее опись опубликована А. Е. Викторовым в «Летописях русской истории и древности»,¹²³ тем не менее сами книги, которые долгое время не могли быть обнаружены,¹²⁴ оказались в библиотеке Гельсннгфорсского университета.

В нашем распоряжении есть несколько свидетельств о том, что книги А. А. Матвеева имелись у Ломоносова. Во-первых, об этом сохранились сведения в мемуарах Я. Я. Штелина, отрывок из которых опубликован: «Матвеев (впоследствии граф), дед графини Марии Андреевны Румянцевой, оставил рукопись сочиненной им Русской истории; в ней изображены погрудно, неизвестно кем, карандашом исполненные, в то время жившие в Европе и Азии властелины. Все эти лица, знакомые нам по другим портретам, обладают поразительным сходством, из чего следует, что не только эти прекрасно исполненные рисунки, но и остальные не менее похожи на прототипы. Данный драгоценный осколок прошлого я перелистывал у советника Ломоносова, который случайно из перешедших к нам писем Матвеева к царю Алексею Михайловичу узнал о существовании этого памятника».¹²⁵ A. Л. Вейнберг, обнаружившая и опубликовавшая этот документ, полагает, что здесь имеется в виду «Большая государственная книга,или Корень российских государей», составленная в 1672 г. при Алексее Михайловиче по инициативе боярина Матвеева, и что книга эта принадлежала Академической библиотеке.¹²⁶ затребовала у его вдовы все книги, взятые им из библиотеки. Однако относительно интересующей нас рукописи было решено: «Книги, взятой из библиотеки, с рисовальными портретами Российских государей не требовать, ибо оная книга была собственная ево Ломоносова».¹²⁷

Книга с владельческой записью А. А. Матвеева была обнаружена также в библиотеке И. И. Шувалова при просмотре ее И. Ф. Мартыновым в Научной библиотеке Московского государственного университета. Если первоначальным владельцем матвеевских книг, включающих сочинения по истории, философии, дипломатике, государственному праву европейских стран, а также античных писателей,¹²⁸ был И. И. Шувалов, то такая библиотека могла скорее попасть к Ломоносову, близость которого с Шуваловым общеизвестна, чем быть приобретена Орловым.

Таким образом, принадлежность Ломоносову библиотеки А. А. Матвеева достаточно вероятна. Это позволяет предполагать, что Ломоносов же владел другим значительным комплексом книг, входящих в состав библиотеки Г. Г. Орлова. Речь идет об изда ниях с владельческими записями князя Георгия Федоровича Долгорукова и его гербом, вытисненным на переплете. Совершенно определенные свидетельства об этом находим в описи имущества и книг А. А. Матвеева, хранящейся в Московском дворцовом архиве. Против многих книг и вещей стоит помета «взято князем Долгоруким». Так книги А. А. Матвеева влились в библиотеку Долгоруких, которая, по свидетельству С. А. Белокурова, в 1730 г. вошла в состав архива Коллегии иностранных дел.¹²⁹ Отсюда, вероятно через посредство И. И. Шувалова, она и могла поступить к Ломоносову.

выделяется при отборе изданий, появившихся в свет после смерти Ломоносова. Так образуется небольшая библиотечка из названий, отвечающая интересам Г. Г. Орлова и вел. кн. Константина Павловича — преобладают русские издания, очень ограниченные по тематике. Владельцы книг почти не интересовались математикой, физикой и химией, зато охотно приобретали сочинения по русской истории и литературе, издания пьес и опер, увлекались военным делом и популярными сочинениями по медицине, экономикой и игрой в ломбер. Здесь собран почти полный комплект Трудов Вольного экономического общества, почетным председателем которого долгое время был Г. Г. Орлов, разумеется, Наказ Екатерины II и Манифест о созыве Уложенной комиссии, словарь охоты и рыболовства и указатель картин в Дрезденской галерее.

Г. Г. Орлов ограничился изданиями сочинений Руссо и Воль тера, вышедшими в 50-х годах XVIII в., и прошел мимо многочисленных новых их сочинений, изданных в 70-х годах. Зато классическое «Об уме» Гельвеция, поклонником которого был Ф. Г. Орлов и которого он усиленно рекомендовал братьям, указано в разделе французской литературы.

Соотношение общего количества книг с изданиями, вышедшими после смерти Ломоносова, показывает, что Г. Г. Орлов, получив в свое распоряжение купленную библиотеку, практически прекратил ее комплектование. Разнообразие изданий, полученных им в наследство от Ломоносова, с избытком удовлетворило его личные культурные потребности.

К этому же выводу приводит и наличие ничтожно малого числа изданий (видимо тех, которые не попали в подручную библиотеку), несомненно принадлежавших Константину Павловичу: сочинения по военному делу и подносные издания вроде книги Н. А. Львова о земляном угле. Все это подтверждает, что последующие владельцы библиотеки в весьма малой степени изменили ее состав. Вместе с тем в каталоге библиотеки Г. Г. Орлова не обнаруживаются издания, которые выдавались Ломоносову из Академической книжной лавки и должны были находиться в его библиотеке, как например «Новейшая география» И. Г. Цопфа,¹³⁰ диссертация В. Белла «Об источниках и следствиях перенаселения», ¹³¹ «Основы земледелия и произрастания растений» Ф. Хома,¹³² «О строении и пользе турецкой пшеницы» X. Я. Баумана¹³³ и др. Аналогичным образом вет в нынешнем составе библиотеки Г. Г. Орлова «Комментариев Академии наук», полученных Ломоносовым бесплатно,¹³⁴ нет и рукописи И. Т. Посошкова, которая отдавалась Ломоносовым для переписки в Академию наук.¹³⁵ Не указаны также книги, принадлежавшие Г. Г. Орлову. Так, из переписки Д. И. Фонвизина известно, что он подарил экземпляры «Альзиры» Г. Г. и Ф. Г. Орловым.¹³⁶ руки по воле библиотекаря Мраморного дворца Ф. А. Шредера. Вместе с тем ломоносовские книги могли поступить в Гельсингфорсский университет в составе других книжных коллекций Мраморного дворца, в которых безусловно растворилась какая-то часть библиотеки Г. Г. Орлова. Об этом есть свидетельство в одном из донесений Н. Шмита, где говорится, что Ф. А. Шредер при описании книжных собраний Мраморного дворца внес в общий каталог часть книг из библиотеки Г. Г. Орлова (см. с. 46).

Этот каталог тоже хранится в библиотеке Хельсинкского университета, но, к сожалению, оказался для нас недоступным, поэтому сейчас невозможно сказать, насколько велико число имеющихся там ломоносовских книг.

Итак, основное ядро распылившейся библиотеки Ломоносова сосредоточилось в Хельсинкском университете. Вместе с тем мы не обнаруживаем в ее составе рукописей ученого, которые также были приобретены Г. Г. Орловым и увезены с библиотекой. Это убеждает в том, что в дальнейшем, после смерти Орлова, судьба ломоносовской библиотеки и архива сложилась по-разному. Попытки выяснить судьбу творческого наследия Ломоносова неоднократно предпринимались историками науки, но не завершались успехом. В результате поисков было выявлено немало документов, относящихся к жизни и творчеству великого ученого, и фрагмен тов его трудов, включенных в академическое десятитомное собрание его сочинений (1950—1957 гг.). Однако судьба самого архива осталась по-прежнему нераскрытой, что заставило нас вновь обратиться к изучению документальных материалов и литературных источников, проливающих свет на историю архива Ломоносова.

Примечания

1. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 10, с. 481—482.

3. В «Записке и плане научных работ Августа Шлецера» Ломоносов говорит о том, что с молодых лет он обладал большими познаниями в области церковной литературы (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 9, с. 429).

4. Эта книга, поступившая из Архангельского краеведческого му зея 31 пюля 1954 г., хранится в Архиве АН СССР (ф. 20, оп. 3, No 141). В сдаточном акте краеведческого музея дано ошибочное чте ние: «Списывал сие метрами Михайло Ломоносов».

5 Сохранившиеся книги и рукописи, принадлежавшие Куростровской Дмитриевской церкви в первой половине XVIII в., находятся в Архангельском областном архиве и изучены Г. Н. Моисеевой; См.: Моисеева Г. Н. Ломоносов и древнерусская литература. Л.. 1971, с. 65-66.

6. Свидетельство Новикова о многократной перечитывании Ломоносо вым псалтыри Симеона Полоцкого кажется вполне достоверным, так как переложение псалмов, осуществленное Ломоносовым позднее, убеждает исследователей в том, что оно чрезвычайно близко переводу Симеона Полоцкого, а незаконченное переложение 103-го псалма обрывается у него на том же месте, что и в «Рифмотворной псалтыри» Полоцкого.

«В славенскую грамматику сочинитель многие ввел в рассуждении сих родов неисправности, последуя греческому и латинскому свойству» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 7, с. 416, § 73).

что каждая из этих книг была весом в несколько килограммов. (Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова. М.—Л., 1961, с. 7).

9. Морозов А. А. Михаил Васильевич Ломоносов. М., 1961, с. 110.

10. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 10, с. 478—480.

11. Морозов А. А. М. В. Ломоносов. Путь к зрелости. М.—Л., 1962, с. 128.

—78.

13. Тредиаковский В. К. Новый п краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий. СПб., 1735. Книга хранится в Архиве АН СССР (ф. 20, он. 2, No 3).

14. История марбургской и фрейбергской библиотек изложена у Г. М. Ко ровина (Библиотека Ломоносова, с. 9—13).

15. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 10, с. 431—433.

16. Экземпляр этой книги с пометами Ломоносова находится в Музее М. В. Ломоносова в Ленинграде (инв. No 2281).

18. ЦГАДА, ф. 199, оп. 2, портфель 546, ч. 1, л. 168.

19. Новиков Н. И. Набранные сочинения. М.—Л., 1951, с. 323.

20. Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 10, с. 480.

20. Порошин С. Записки. Изд. 2, СПб., 1881, с. 39—40.

— Зап. Академии наук, 1866, т. VIII, кн. 2, прилож. 7, с. 71—73.

23. ААН, ф. 3, оп. 2, No 147. Помещение библиотеки перестраивалось капитально. 28 октября 1768 г. плотникам было заплачено «за зделанпе в верхнем апартаменте между библиотеки и малова зала отесанных двой ных бревен и за обшивку двойными досками длиною четыре с половиною аршин стенки, пятнадцать рублев» (ЦГАДА, ф. 14, оп. 1, ед. хр. 219а, л. 57 об.).

24. Об этом свидетельствуют упоминания в письмах В. Г. Орлова к братьям 1774 г.: «Брат Григорей поехал в Гачину и поживет там всего с неделю» (РО ГБЛ, ф. 219, 7.8, л. 34); «Братья приедут завтра из Гачины» (л. 38 об.) ; «брат Григорей завтра сюда будет. После поедет опять в Га чину» (л. 46); «Брат Григорей возвратился из Гачины» (л. 55 об.).

25. Сборник РИО, т. XIII. СПб., 1874, с. 272—273.

26 См. указ Екатерины II управляющему Кабинетом А. В. Олсуфьеву от 4 июля 1783 г.: «Адам Васильевич. По данному нам прошению от гра фов Ивана, Алексея, Федора и Владимира Григорьевпчев Орловых о при нятии в казну нашу оставшихся после брата их генерала фельдцейгместера и князя Григория Григорьевича Орлова мызы Гачина с каменным и дере вянным строением, дома тамошнего со всеми меблями, ружейною, оран жереею, материалами всякого звания и с принадлежащими к ной дватцатью двумя деревнями, мызы Гребловой с одной деревнею, дома Мраморного в Миллионной улице со всем к нему принадлежащим строением, вызолочен ного сервиза, библиотеки, картин, антиков и медалей за 1 500 ООО рублей, заплатя оные в течение 10 лет» (ЦГИА СССР, ф. 468, оп. 43, ед. хр. 173, л. 1).

28. ЦГАДА, ф. 14, on. 1, ед. хр. 228, ч. 4, л. 19—20. Мраморный дворец был отдан под «особенное надзирание» Н. Карадыкнна 29 декабря 1786 г. (ЦГАДА, ф. 1239, ед. хр. 64987, л. 58).

30 ЦГАДА, ф. 14, on. 1, ед. хр. 228, ч. 4, л. 5—6.

31. ЦГАДА, ф. 1239, ед. хр. 64987, л. 7 об. 1 апреля 1786 г. в Кабинет были переданы «пять ведомостей разным вещам, остающимся в Мрамор ном доме», но среди них не было описи библиотеки (там же, л. 44 об.).

«на зделание шкафов для библиотеки» (ЦГАДА, ф. 1239, ед. хр. 64987, л. 38).

33. ЦГИА СССР, ф. 468, оп. 43, ед. хр. 219, л. 12 об. 34. Русский биографический словарь, т. Кнаппе—Кюхельбекер. СПб., 1903. с. 164—165; Политический журнал, 1796, ч. 1, с. 409, 420.

35. Орлов В. Мраморный дворец, с. 19.

36 «Мраморный дворец, который стоил несколько миллионов крон, рас положен весьма беспокойно. Королевские служители поместились в нем с великим затруднением» (Вестник Европы, 1808, No 11, с. 131—132). К тому же Шепелевский дом специально перестраивался для Константина Павловича, и вряд ли при этом не было уделено внимания устройству би блиотеки (Приложения к камер-фуръерскому журналу за 1796 г. СПб., 1897, с. 3).

37. Мухин С. А. Судьба одной библиотеки. Л., 1929, с. 18.

—28.

39. См.: Петров П. История Санкт-Петербурга. СПб., 1885, прим. 20

40. ЦГИА СССР, ф. '539, on. 1, ед. хр. 258, л. 25. Сам указ нами не обнаружен.

41. Ф. А. Шредер умер 18 апреля 1824 г. (ЦГИА СССР, ф. 539, oп. 1, ед. хр. 258, л. 5), и долгое время не находившийся преемник был обретен в лице коллежского советника Николая Шмита, который приехал для устройства семейных дел из Варшавы в Петербург и здесь остался (там же, ед. хр. 2, л. 94—94 об.).

42. ЦГИА СССР, ф. 539, on. 1, ед. хр. 797, л. 53-54 об.

«Книгам, при надлежащим в библиотеку Мраморного дворца, расположенную в верхнем этаже, в комнатах, занимаемых ныне придворною Канцелярией», каталога не найдено, а потому ныне таковой мною составляется отдельно от ката лога Большой библиотеки, согласно предписанию его превосходительства г-на генерал-лейтенанта Куруты библиотекарю Шредеру от 5-го маня 1812 года, кроме тех книг, которые уже переяесены г-м Шредером в Боль шую библиотеку и помещены в составленный им каталог» (ЦГИА СССР, ф. 539. on. 1, ед. хр. 258, л. 25).

44. ЦГИА СССР, ф. 539, on. 1, ед. хр. 258, л. 70.

45. Дела о разделе имущества Константина Павловича см. т ЦГИА СССР, ф. 539, ол. 1, ед. хр. 283.

46. Там же, л. 1 —1 об.

47. В литературе утвердилось ошибочное мнение, что собрание книг из библиотеки Мраморного дворца было пожертвовано Дерптскому универ ситету вел. кн. Константином Павловичем (Петухов Е. В. Император ский Юрьевский университет, бывший Дерп тский университет. Юрьев, 1902, с. 163;Мухин С. А. Судьба одной библиотеки, с. 17, 33).

«О пожерт вовании флигель-адъютантом Александровым Дерптскому университету сочинений по правоведению иа библиотеки, принадлежавшей блаженной памяти цесаревичу великому князю Константину Павловичу», откуда можно почерпнуть сведения, что отобранные для передачи книги и руко писи были перевезены сначала в «Румянцевский музеум», а оттуда от правлены в Дерпт студентом Дерптского университета Магнусом.

Здесь же имеется благодарственное письмо ректора Дерптского универ ситета академика Паррота, где сообщается, что «собрание редких юриди ческих сочинений и рукописей в 3000 томов ценою около 20000 рублей приобщено к библиотеке университета» (ЦГИА СССР, ф. 733, оп. 56, ед. хр. 539).

49. Далее следует перечисление всех оставшихся каталогов, упоминае мых Шмитом.

—9 об.

51. Об этом же писал А. В. Головнин в ответ на запрос М, П. Погодина (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. XII. СПб., 1898, с. 366). Предпринятая нами проверка этих сведений привела к аналогич ным результатам. Позднейшие описи библиотек Мраморного дворца ника ких указаний иа книги и рукописи Ломоносова не содержат. Книги XVIII п. очень немногочисленны и изданы уже после смерти Ломоносова. {В 1920 г. сотрудник отдела по охране, учету и регистрации памятников искусства и старины А. Л. Войтов был уполномочен на осмотр библиотеки и архива Мраморного дворца. Опись библиотеки проводила А. К. Осоргина (ЛГАЛИ, ф. 2920, on. 1, ед. хр. 14, л. 5—7)).

53. ААН, ф. 20, оп. 2, No 2, л. 2, 3 об.

54. Там же, ед. хр. 3, л. 1.

55. Отец В. М. Юзефовича Михаил Владимирович был сослуживцем H. Н. Раевского, «после выхода в отставку поселился в Киеве, прожил там безвыездно 50 лет» (Архив Раевских, т. II. СПб., 1909, с. 8).

56. РО ГПБ, ф. 167, П. А. Вяземского, ед. хр. 254.

«Остафьевском архиве», см. также: Вяземский П. А Записные книжки. М., 1963, с. 200, 204, 405, 408.

58. Архив Раевских, т. III. СПб., 1910, с. 175, 234—236.

59. Архив князя Воронцова, кн. 37. М., 1891, с. 390.

60. ААН, ф. 20, оп. 6, No 38, л. 1. Просмотр книг был, по-видимому, не особенно тщательным. Об этом свидетельствуетписьмо М. О. Гершензона к В. И. Иванову от 30 июля 1916 г.: «Здесь (в Усть-Рудице, — Авт.) тысячи книг, от тех, которые читал Ломоносов, до „Les origines" Тэна, но я пренебрегаю и охотно иду по грибы» (РО ГБЛ, ф. 190, 14.70).

61. ЦГВИА, ф. 90, оп. 1, доп., ед. хр. 222.

63. Городинская Р. Б. Мемориальные вещи Ломоносова в музеях и архивах СССР.— В кн.: Ломоносов. Сб. статей и материалов, VI, М.—Л., 1965, с. 280—291. В последнее время выяснилось, что точность сведений, сообщенных в этой надписи, далека от безупречности. Как показало оптиио- фотографическое исследование вымаранной записи, сделанное в Лабора тории консервации и реставрации документов АН СССР Д. П. Эрастовым, на книге Коссена было написано не «Михайло Ломоносов» a «N. Sigmuiul, Marburg, 1738» (Вопросы долговечности документа. Л., изд. «Наука», 1973, с. 81—85). Тем не менее принадлежность этой книги Ломоносову несо мненна. В письме к Д. И. Виноградову во Фрейберг он просит переслатт» в числе оставленных им книг «Nicolai Causini. Rhetoricae» (Ломоносов М. В. Полн. coбp, соч., т. 10, с. 433).

64. ЦГИА СССР, ф. 539, on. 1, ед. хр. 258, л. 5—5 об.

65. Там же, л. 7.

66. Там же, л. 8.

68. Там же, л. 22 об.

63. Там же.

70. Там же, л. 26, 44.

«Энциклопедия» Дидро и Даламбера, которая так и не вер нулась назад, поскольку против ее названия в каталоге не проставлен шифр, имеющийся у других книг.

73. Мухин С. А. Судьба одной библиотеки, с. 17.

74. Там же, с. 37. Подтверждение этих сведений находим в завещании П. К. Александрова: «Дочери моей, девице Александре Павловне, отдаю остальную половину принадлежащего мне столового серебра, библиотеку, оружие и шпаги с бриллиантами, доставшиеся мне по воле в бозе почиваю щего цесаревича вел. кн. Константина Павловича» (ЦГИА СССР, ф. 1101. оп. 2, ед. хр. 404, л. 1 об.).

75. Мухин С. А. Судьба одной библиотеки, с. 38.

76. Мартынов П. Н. Полвека в мире книг. Л., М69, с. 45—46.

— Красная газета (вечерник вы пуск), 28 сеит. 1928;Мухин С. А. Судьба одной библиотеки, с. 56.

78. Мухин С. А. Судьба одной библиотеки, с. 56.

79 С. А. Мухин, смотревший книга из библиотеки П, К. Александрова, обнаружил среди них издания с владельческим знаком кн. Г. Ф. Долго рукова: Les travaux de Mars ou l’Art de la Guerre, par A. M. Maller, Amster dam, 1696, 3 t.; Grund-Lehren der Artillerie von Putoneo, Leipzig und Frank- furt, 1723; Der wohl-informirte Ingénieur, von JS. G. М., Nürnberg, 1713 (Судьба одной библиотеки, с. 45). Большая же часть библиотеки Долгору ких хранится сейчас в составе библиотеки Г. Г. Орлова в Хельсинкском университете.

80. Мухин С. А, Судьба одной библиотеки, с. 40—41.

81. Ваксель Свен. Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Л.—М., 1940. Рукопись хранится в ГПБ (F IV—196).

—124.

83. ЦГИА СССР, ф. 539, on. 1, ед. хр. 283, л. 8 об.

84. Письмо Екатерины II об опеке имущества Г. Г. Орлова опублико вано В. П. Орловым-Давыдовым (Биографический очерк графа В. Г. Ор лова, т. II. СПб., 1878, с. 21).

85. Русский архив. 1890, кн. 3, No 10, с. 149.

86. ЦГАДА, ф. 1239, ед. хр. 51977, л. 178 об.—179. Кроме того, там же имеется приписка: «Того ж 1783го года февраля от 25го числа оные письма господином действительным тайным советником, сенатором и кавалером Адамом Васильевичем Олсуфьевым к себе для прочтения взяты и обратно отданы».

88. По пристрастному свидетельству В. П. Орлова-Давыдова, «высоко- серьезный характер библиотеки (В. Г. Орлова, — Авт.) потерпел от наплыва в нее многих пустых романов с картинками, перешедших в нее по смерти графа Федора» (Биографический очерк гр. В. Г. Орлова, т. II, с. 9).

89. РО ГВЛ, ф. 219, картон 70, ед. хр. 39.

90. Протоколы ОРЯС, 1900, XIV с. 149 (24 XI 1900).

91 А АН, ф. 9, он. 1, No 608, л. 58.

—285).

93. Иконников В. С. Опыт русской историографии, т. I, ч. II. Киев, 1892, с. 1100.

94. ЦГВИА, ф. 83, он. 1, ед. хр. 128, л. 74.

95 Там же, л. 74 об.

96 Там же, л. 76 об.

98. Там же, л. 159.

99. Там же, л. 191 об.

100. Макарий. Описание Новгородского общежительного первоклассного Юрьева монастыря. СПб., 1862, с. 75.

101. Там же, с. 62.

в фонде М. Ф. Орлова (ЦГАОР, ф. 1711, оп. 1, ед. хр. 1, л. 1). Здесь же представлены грамоты на дворянство, выданные детям Ф. Г. Орлова.

103. Некрологи напечатаны в «Новом русском слове» (1927, No 5348) и в «Возрождении» (1927, No 856).

104. Макаров В. К. Художественное наследие М. В. Ломоносова (Мозаики). М., 1951, с. 163.

105. Греч Н. И. Записки о моей жизни. М., 1930, с. 86. — «В Гатчинском дворце, — писал также Е. П. Каранович, — украшенном статуями, бюстами, барельефами, картинами, расписными плафонами л пр., была собрана обширная и дорогая библиотека» {Каранович Е. П. Замечательные богатства частных лиц в России. СПб., 1874, с. 306). 106. Нами просмотрены каталоги библиотеки Гатчинского дворца (ЦГИА СССР, ф. 491, оп. 3, ед. хр. 1533—1537 и 15406), среди которых имеется каталог личной библиотеки Павла I (там же, ед. хр. 1535). Кроме того, в литературе есть указания на другие каталоги библиотек Павла I, извест ные нам только по описанию, которое считаем необходимым привести здесь: «Catalogue de la bibliothèque de feu s. m. l’empereur Paul I» имеет две пояснительные надписи: «Tous les livres rayés ont été délivrés par ordre du comptoir de la Cour de 20 avril 1829 à Mr. Sayger pour la bibliothèque impériale de Tsarscoe Sélo» и «Ancien catalogue, qui a été remplacé par un nouveau catalogue dressé par Mr. Roeler, lorsque cette bibliothèque a été délivrée, à la bibliothèque impériale de l’Hermitage pour être incorporée en 1837». Другой каталог этой же библиотеки снабжен отметкой: «Вследствие высочайшего повеления, объявленного г. министром императорского двора г. гофмаршалу киязю Долгорукову от 31 майя 1837 г. за No 2097 и сооб щенного Придворною конторою Эрмитажной иностранной библиотеке, биб лиотека императора Павла I соединена с библиотеками императрицы Ека терины II и Александра Ъ. Третий каталог носит заголовок: «Catalogue des ouvrages à incorporer dans la bibliothèque impériale de l’Hermitage. provenant de la bibliothèque de feu s. m. l’empereur Paul I». Ниже заголовка заметка, сделанная придворным библиотекарем Седжером: «Так как рапор том от 21 декабря 1837 г. за No 65, между прочим, донесено уже Придворной конторе, что библиотека покойного императора Павла I во время бывшего пожара с 17 на 18 число декабря сгорела, то каталог сей хранить в Архиве Эрмитажной библиотеки. Декабря 23 дня 1837 г.», (Щеглов В. В. Соб ственные его императорского величества библиотеки и арсеналы. Краткий исторический очерк 1715—1915 гг. Пгр., 1917, с. 27—28 прим.). Просмотр этого каталога, хранящегося ныне в архиве Рукописного отдела библио теки Эрмитажа (Т, on. VI, св. 1, д. 3456), дал отрицательные результаты: книги ломоносовского времени там отсутствуют.

107. Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова, с. 402.

—11, 3210.

109. Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова, с. 192.

110 Там же, с. 227.

111 Там же, с. 57.

112. Лотман Ю. М. К вопросу о том, какими языками владел М. В. Ло моносов. — XVIII век, сборник 3. М.—Л., . 1058, с. 462.

115. Там же, с. 373—374, 376.

116. Там же, т. 6, 1952, с. 38.

117. Высказывание Ломоносова о священных книгах и службе на немец ком языке см. в «Предисловии о пользе книг церковных» (Ломоносов М. В. Полн. собр. соч., т. 7, с. 588); см. также: Unbegaun В. О. Lomonosov und Luther. — Zeitschrift fur slavische Philologie. Bd. XXXVII, H. 1. Heidelberg, 1973, S. 158—174.

119. Пенчко Н. А. Библиотека Московского университета. М., 1969, с. 20, 22—23.

120. Летопись жизни и творчества М. В. Ломоносова. М.—Л., 1961, с. 284

121. История библиотеки Академии наук СССР. М.—Л., 1964, с. 105.

122. Материалы для истории имп. Академии наук. СПб., 1900, с. 90, 251.

124. См. статью А. Д. Люблинской в И. С. Шарковой, предпосланную публикации статейного списка А. А. Матвеева (Русский дипломат во Фран ции (Записки А. А. Матвеева). Л., 1972, с. 5).

125. Вейнберг А. Л. Материалы к портрету Михаила Васильевича Ломоносова в собрании Государственного исторического музея. М., 1957, с. 11. Я. Я. Штелин спутал А. С. и А. А. Матвеевых.

126. Там же, с. 12.

127. [Билярский П.]. Материалы для биографии Ломоносова, с. 750.

129. Лупдов С. П. Книга в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973, с. 232.

130. Коровин Г. М. Библиотека Ломоносова, с. 221—222.

131. Там же, с. 198.

132. Там же, с. 196.

134. Модзалевский Л. Б. Рукописи Ломоносова в архиве Академии наук СССР. М. -Л., 1937, с. 244-245.

—Л., '1956, с. 198; Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1937, с. 79; Куник А. Известие о неизвестных сочинениях Ивана Посошкова. — Зап. Академии наук, 1864, т. V, с. 62.

136. Фонвизин Д. И. Собрание сочинений, т. 2. М.—Л., 1959, с. 328.