М. В. ЛОМОНОСОВ КАК ЭКОНОМИСТ И СТАТИСТИК
С чувством глубочайшего уважения и изумления воздаем мы должное величайшему русскому ученому XVIII в. М. В. Ломоносову за все то, что он сделал для развития отечественной науки и культуры. И не только потому, что этот „богатырь мысли и знания“1 сделал гениальные научные открытия, значение которых выяснилось только в последнее время. Ломоносов глубоко поражает нас — узких специалистов XX в. — своей изумительной энциклопедичностью, соединенной с глубиной теоретической мысли. Мы преклоняемся перед ним как перед великим русским патриотом, для которого интересы родины были выше всего.
Было бы странно и непонятно, если бы Ломоносов не интересовался статистикой в понимании того времени, не оставил следов своих дум и трудов в этой отрасли. Изучению этой стороны его многогранной деятельности не посчастливилось, так как до сего времени историей отечественной статистики почти не занимались. Отрывочные сведения о том, что Ломоносов интересовался или работал над тем или иным вопросом статистики, рассеяны в литературе; собранные воедино, они осветят еще одну сторону личности величайшего русского ученого XVIII в.
Под „статистикой“ в XVIII и начале XIX в. понимали совсем не то, что в настоящее время. Тогда на континенте Европы господствовала так называемая „школа описательного государствоведения“; статистика в современном понимании носила название „политической арифметики“. Государствоведы описывали достопримечательности отдельных государств, т. е. то, что заметно влияет на их благосостояние. Географические сведения нужны были постольку, поскольку они давали возможность установить связь между внешними условиями страны и ее политическим положением и устройством. Эти данные нужны были также для описания и подсчета продуктов страны. Обычно полагали, что основной целью изучения являются люди, с точки зрения их естественных свойств (количество и качество населения) и как граждане государства (политическое устройство, промышленность, торговля, финансы, народное просвещение и т. д.).
Одни государствоведы главное внимание в своей системе статистики уделяли государственному устройству, другие представители этого направления на первый план выдвигали „государственные силы“, т. е. войско и финансы, третьи — экономику и т. д.
Задачей нашей по отношению к литературному наследству Ломоносова является характеристика его идей, трудов и деятельности с точки зрения обоих направлений статистики XVIII в.: описательного и политической арифметики. Мы попытаемся сделать это в трех разделах. Тесно увязанный комплекс составляют статистико-географические работы Ломоносова; специального внимания заслуживает его трактат о политике народонаселения, где я изложу также его идеи, относящиеся к политической арифметике. Остальные работы и планы Ломоносова, имеющие отношение к описательной экономике, которая входила в статистику середины XVIII в., составляют содержание первого раздела нашего обзора.
1. Ломоносов как экономист2
Сохранились следы широкого интереса Ломоносова к экономическому и социально-политическому изучению России, его планов и намерений в этом отношении. Свое знаменитое письмо к И. И. Шувалову от 1 ноября 1761 г. он начинает так:
„Разбирая свои сочинения, нашел я старые записки моих мыслей, простирающихся к приращению общей пользы... Все оные по разным временам замеченные порознь мысли подведены быть могут, как мне кажется, под следующие главы:
1) О сохранении и размножении Российского народа.
2) О истреблении праздности.
3) О исправлении нравов и о большем народа просвещении.
4) О исправлении земледелия.
5) О исправлении и размножении ремесленных дел и художеств.
6) О лучших пользах купечества.
7) О лучшей государственной экономии.
8) О сохранении военного искусства во время долговременного мира.
Сии толь важные главы требуют глубокого рассуждения, долговременного в государственных делах искусства к изъяснению и предосторожной силы к произведению в действие“.3
„Журнале Российской Академии“ 16 мая 1836 г. читаем:
„Член Академии Б. М. Федоров представил снимок с собственноручной записки М. В. Ломоносова, в которой записаны следующие предметы:
1) О сохранении и размножении народа.
2) О истреблении праздности.
4) О умножении внутреннего изобилия.
5) О купечестве, особливо со внешними народами.
6) О ремесленных делах и художествах.
7) О государственной экономии.4
Ориентальная академия.
О лесах.
Економическая география.
Олимпийские игры.
Экономическая ландкарта.
Праздность показать: по местам, и по персонам, и по временам.
Муж мельницу [мельник] не зделает, а жена весь день мелет.
Сия собственноручная записка выводит из всякого сомнения достоверность сочинения Ломоносова, читанного в собрании 2-го мая сего года“,5 1 — „О сохранении и размножении“...
Второй список вдвое больше первого; мне кажется, что и составлен он более тщательно и продуманно. В нем отсутствует, однако, пункт о земледелии. Вместо формулировки „о исправлении“ разных отраслей народного хозяйства введен пункт „о умножении внутреннего изобилия“, который по идее соответствует первому, относящемуся к народонаселению. Вместе с тем напрашивается мысль, что Ломоносов во второй своей программе предусматривал систему мероприятий для сохранения и умножения народонаселения и для поднятия производительных сил России. В таком случае остальные разделы по экономике должны были иметь больше описательный характер.
— „О сохранении и размножении народа“. Во втором, кроме нее, значится еще экономическая география и экономическая ландкарта, под которой Ломоносов разумеет систему экономических картограмм. Поскольку общий вопрос об издании экономического атласа России возник в середине 1763 г., я думаю, что второй список Ломоносова составлен им не ранее этого времени.
Невольно возникает вопрос о степени литературного оформления этих, по выражению Ломоносова, „глав“. Он тем более естествен, что многие рукописи и материалы великого ученого либо долгое время оставались нам неизвестными, либо и до настоящего времени они не обнаружены и считаются утерянными. П. С. Билярский, опубликовавший наибольшее количество архивных материалов о Ломоносове, считает, что второй план его помещен на отдельном листке, что это не „остаток от полного собственноручного оригинала всей статьи“.6 Доказательством этого, по его мнению, служит то обстоятельство, что второй список полнее первого на 5 названий. Следует отметить, что у Билярского по сравнению с Пекарским не приведено двух названий: „о олимпийских играх“ и „праздность показать...“ П. П. Пекарский в своей „Истории И. Академии Наук в Петербурге“ приводит непонятное название „Экономические игры“, которое повторяется некоторыми другими исследователями.7 „Олимпийские игры“.8 Такую работу можно рассматривать как известную часть главы, посвященной народному просвещению (№ 3). Последний пункт второго списка, где говорится о направлении разработки проблемы праздности, повидимому, является детализацией вопроса № 2 „о истреблении праздности“. Под вопросами можно считать также „ориентальную академию“, „о лесах“ и „о истреблении раскола“. Таким образом, из всего ненумерованного списка как нечто самостоятельное остаются только экономическая география й экономическая ландкарта. Их никак нельзя уложить в рамки специально перенумерованных Ломоносовым разделов его плана. Статистико-экономическое описание России с приложением экономического атласа сделать можно было на основе материалов перенумерованных тем.
И. К. Сухоплюев в его работе „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“ не разобрался в сущности второго плана Ломоносова и потому пришел к неправильным выводам. По его мнению, „второй план представляет собой развитой первый“. Руководясь этой идеей, он утверждает, что раздел „О умножении внутреннего изобилия“ не что иное, как глава 4 первого варианта Ломоносова — „О исправлении земледелия“. Основанием для такого утверждения может служить разве только отсутствие специального упоминания о сельском хозяйстве во втором варианте, быть может, один и тот же номер в общем списке. Против такой гипотезы свидетельствуют: 1) самая архитектоника восьми нумерованных разделов второго плана — перестановка разделов для придания плану большей логической стройности и выдержанности и 2) формулировка отдельных глав плана. Мне думается, что вопросы сельского хозяйства, несомненно, предусматривались в разделе 4 второго варианта, но что сверх того туда же относил Ломоносов и мероприятия по увеличению продуктов промышленности. Иначе говоря, здесь речь должна была итти обо всех мерах к хозяйственному подъему России. Сухоплюев упоминает о факте перемещения 5 и 6-й глав во втором плане по сравнению с первым, но не объясняет его, а объяснить это очень легко. Ведь во времена Ломоносова ведущую роль в экономической жизни России играла торговля, а не слабо развитая промышленность. Торговле, как увидим ниже, придавал он большое значение. Неправильность чисто механистического подхода Сухоплюева достигает максимума, когда он утверждает следующее: „В пояснение содержания как 4-й, так и 2-й глав добавлено: „О лесах“, „Экономическая география“, „Экономическая ландкарта“, „Экономические игры“.9 У Сухоплюева выходит, что олимпийские игры входят не то в „Государственную экономию“, не то в проблему „умножения внутреннего изобилия“, равным образом как и экономическая география с экономическим атласом. Формализм автора довел его в этом случае до явно неверных выводов.
Связное изложение Ломоносов полагает правильным начать с самого главного дела — первой темы „О сохранении и размножении народа“. Письмо его помечено 1 ноября 1761 года, а „в остальные три года своей жизни Ломоносов имел столько других ближайших интересов и письменных трудов, что у него едва ли могло быть довольно времени и охоты для сочинения политических статей“, несколько презрительно говорит Билярский.10 „что, всего вероятнее, и существовало только в заглавиях“. М. М. Шпилевский нашел рукопись неизвестного автора о коммерции,11 которую приписал Ломоносову, что убедительно опроверг Пекарский.12
В письме к Шувалову Ломоносов говорит в будущем времени относительно трех разделов своего списка: 1) о истреблении праздности, 2) о лучшей государственной экономии и 3) о исправлении нравов и о большем народа просвещении. Таким образом, на конец 1761 г. вопрос о степени законченности разделов остается только в отношении к сельскому хозяйству, торговле, промышленности и военному делу.
Мне думается, что авторы, писавшие по этому кардинальному вопросу, подошли к нему чересчур формально, что повредило существу дела, затемнило его. Сам Ломоносов ясно и отчетливо пишет в письме к Шувалову о двух вещах. Он утверждает, что среди его сочинений имеются „старые записки... мыслей. Все оные по разным временам замеченные порознь мысли подведены быть могут... под следующие главы...“ Таким образом, „мысли“ Ломоносова — старые, относящиеся к разным временам. Под термином „мысль“, мне думается, следует разуметь отнюдь не голое название какой-либо идеи; возможна и вероятна та или иная степень ее развития и обоснования или хотя бы план разработки. С другой стороны, в том же письме Ломоносов высказывает идею о том, что столь „важные главы“ для своего „изъяснения“ требуют „глубокого рассуждения“ и „долговременного в государственных делах искусства“. Сопоставляя эти два высказывания Ломоносова, я прихожу к убеждению, что истина лежит где-то посредине между двумя крайними точками зрения. Не подлежит сомнению, что Ломоносов интересовался важными проблемами, им отмеченными, а для него это означало, что он их продумал и в той или иной мере проработал. А если это так, то идеи свои в потребных случаях он высказывал, писал о них, хотя бы только для себя. Косвенное подтверждение этого мнения я нахожу: 1) в процессе научной работы Ломоносова, а также 2) в словах Екатерины II.
А. А. Куник в числе „Материалов для биографии М. В. Ломоносова, с 1736 года“, под № 142, напечатал „Черты и анекдоты для биографии Ломоносова, взятые с его собственных слов Штелином, 1783 года“. Близкий товарищ Ломоносова, академик Штелин, сообщает следующее: „Сама императрица Екатерина II всемилостивейше признала его заслуги и, зная его особенные познания о внутреннем устройстве государства и о состоянии островов, лежащих далеко на север... Все это не анекдоты, но всем известные дела...“.13
„внутреннего устройства государства“. С точки зрения понятий середины XVIII в. эта область знания входила в статистику в смысле описательного государствоведения, причем основную часть ее составляло, наряду с государственными учреждениями, экономическое и географическое описание страны. Мне думается, что одно письмо к Шувалову не могло создать такой репутации Ломоносову.
В конечном итоге я прихожу к такому заключению. Несомненно, что Ломоносов во всяком случае не имел физической возможности литературно оформить все экономические разделы своего грандиозного плана. Некоторые части его потребовали бы от него не только много труда, но главное, организации собирания первичного материала, следы чего, несомненно, сохранились бы, она не прошла бы незамеченной. Это соображение не исключает, конечно, теоретической возможности того, что Ломоносов, кроме работы, фигурирующей у него в обоих списках под № 1, написал еще какой-либо раздел своего плана или хотя бы часть его. Во всяком случае, мне думается, есть основания утверждать, что в черновиках Ломоносова было немало более или менее систематизированных и разработанных материалов по этим вопросам; сохранились ли они и будут ли обнаружены — это вопрос другого порядка.
В литературе находим некоторые указания на то, что Ломоносов интересовался актуальными проблемами экономики России своего времени, что он, в частности, хотел создать широкую возможность для их текущей разработки. Так, еще 15 июля 1759 г. он пишет такое представление в Канцелярию Академии Наук:
„По примеру других государств весьма полезно быть рассуждаю, чтобы учредить при Академии Наук печатание внутренних Российских ведомостей, которые бы в государственной економии и приватных людей, а особливо в купечестве приносили пользу отечеству сообщением знания о внутреннем состоянии государства, в чем где избыток или недостаток, например, плодородия хлеба или недороду, о вывозе и привозах товаров или припасов и о многих других вещах подобных, как для известия во всех в государстве присудственных местах, так и для знания приватным людям, торгами и промыслами пропитание себе имеющим. Того ради Канцелярии Академии Наук представляю, чтобы о учреждении таковых ведомостей учинить определение к аппробации его сиятельству Академии Наук господину президенту, в чем особливо означить:
1) Чтобы сии ведомости печатать на одном российском языке.
3) Вместо того припечатывать к политическим ведомостям о ученых делах сокращение новых книг и протчего.
4) Начало положить с нового 1760 года.
“.
Предприятие Ломоносова не осуществилось, хотя с ним согласился президент Академии Разумовский. В справке, написанной в апреле 1762 г., говорится об исполнении: „До кого онаго проекта сочинение надлежит, в резолюции не изъяснено, и дальняго ничего не происходило“.14
„Материалы“ он почему-то не внес очень важный и интересный документ, хранящийся в Архиве Академии Наук, в собственноручном черновике Ломоносова. Это „Мнение о учреждении государственной коллегии (сельского) земского домостройства“. „Это лишь план статьи, — говорит он, — впрочем совершенно понятный в своих рубриках; он имеет сродство с проектом Ломоносова об издании Внутренних Российских ведомостей“.15
Документ этот полностью воспроизведен А. С. Будиловичем под № XIX „Отрывков неизданных сочинений Ломоносова“.16 Он представляет собой проект штатов этого учреждения и наброски плана его деятельности. Относится он, как полагает Будилович, к 1760-м годам. Он правильно указывает на сходство запроектированного Ломоносовым учреждения с Вольным экономическим обществом, организованным в 1765 г.17
Видимо, документ этот представляет собой не вполне еще разработанный план создания специальной коллегии, предназначенной главным образом для изучения всего того, что относится к сельскому хозяйству и сельскому населению вообще. О незаконченности разработки проекта свидетельствует в первую очередь отсутствие стройности и системы в построении, что, кажется, не соответствует ломоносовскому методу работы. Состав учреждения (пп. 1, 3, 7, 12, 30), его задачи и т. п. идут вперемешку. Некоторые пункты вообще не вполне понятны (5, 11, 25, 28), иные же производят такое впечатление, что это заметки для себя, чтобы не забыть оформить потом соответствующий пункт. В списке пропущен порядковый номер 6. Я думаю также, что в проекте имеется три варианта советников: вряд ли он рекомендовал бы для такого учреждения трех химиков и двух физиков и совершенно не включил некоторые иные специальности.
При всем том общий план организации и задачи проектируемого учреждения вполне ясны и понятны, как и та огромная польза, которую можно было ожидать от него государству. Обширная сеть членов-корреспондентов (2—3 на провинцию) обеспечивала систематическое получение сведений из всех частей страны. На них возлагались такие задачи: 1) сообщать достопримечательные факты природы, 2) давать метеорологические сведения и данные об урожаях, 3) наблюдать окрестные села и следить за жизнью крестьян, 4) сообщать сведения о почвах и лесах, 5) доносить об избытках продуктов, 6) писать о ремеслах сельского населения, о производимых продуктах, дорогах, каналах и т. д. Организующую роль на местах должны были играть „надзиратели“, которые не подчиняются воеводам, а действуют по инструкции; в губерниях открываются конторы. Главная обязанность немногочисленных членов коллегии — давать отзывы о присылаемых работах и следить за иностранной литературой. Коллегия в потребных случаях должна была запрашивать мнение специалистов и других государственных учреждений. Для стимулирования научной работы вводятся награды. Основная установка нового учреждения — коллективная проработка вопросов на собраниях. Предполагалось труды печатать.
родины, для пользы общества все местные живые силы страны. Больше того: в п. 18 он предлагает привлечь к работе по экономике России вообще всех желающих. Не удивительно, что Ломоносов считал предлагаемую им коллегию самым полезным учреждением, причем, однако, оговаривается, что где мало грамотных, там весьма мало будет и пользы (п. 2).
О заботах Ломоносова, направленных на развитие производительных сил родины, свидетельствует также его замечательное произведение „Краткое описание разных путешествий по Северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию“, преподнесенное генерал-адмиралу, девятилетнему великому князю Павлу Петровичу 20 сентября 1763 г. В предисловии к нему18 он указывает, что „благополучие, слава и цветущее состояние государства от трех источников происходит. Первое от внутреннего покоя, безопасности и удовольствия (т. е. главным образом благосостояния. — М. П.) подданных, второе от победоносных действий против неприятеля, с заключением прибыточного и славного мира; третье от взаимного сообщения внутренних избытков с отдаленными народами чрез купечество“ (т. е. от внешней торговли. — М. П.). В отношении первых двух источников Россия не уступает, а то и превосходит лучшие европейские государства, но она нуждается в широком развитии внешней торговли, для чего нужны морские пути сообщения. Поэтому чрезвычайно большое значение приобретает открытие морского пути в Китай и Индию вдоль наших северных берегов. Уже одно открытие новых промыслов должно вознаградить затраты по снаряжению экспедиции для открытия северного пути, указывает Ломоносов. Вообще же путь этот сделается мощным фактором превращения России в морскую страну, в страну мировой торговли.
„Лифляндская Экономия“. Она представляет „огромный интерес, так как Ломоносов, судя по результатам предварительного изучения, не ограничился ролью переводчика и внес в свой перевод элемент своего понимания и своих деталей вопроса о строении хозяйства“, говорит С. Н. Чернов.19
В работе А. С. Будиловича „Ломоносов как писатель“ находим еще некоторые следы занятий Ломоносова экономикой. Он, в частности, указывает:
1. Письмо Ломоносова к П. И. Рычкову от 2 февраля 1755 г. — благосклонный отзыв о первой части „Оренбургской топографии“ (стр. 44).
2. Письмо Ломоносова к П. И. Рычкову от 15 августа 1755 г. (стр. 46). Будилович заимствовал это указание у Билярского (стр. 299). Последний приводит письмо Рычкова от 26 августа, которое тот написал в ответ на письмо Ломоносова от 15 августа. „Два письма о коммерции я не для того сочинил, чтоб им напечатанным быть, и еще прежде 750 году, как я прежде доносил; не знаю поныне, как они в Академию попали. Но видя, что они за благо приняты, написал третие, кое пред сим имел честь Вам... сообщить. Ежель оно недостаточно, может оно оставлено быть. Но я и в иностранных, читая о сей материи, находил несовершенства“.
3. После 26 августа 1755 г. письмо Ломоносова к Рычкову — „неблагосклонный отзыв о двух его письмах о коммерции, напечатанных в „Ежемесячных сочинениях“, совет трудиться и уведомлять о вещах натуральных“ (стр. 46).
„Как замысел Ломоносова, едва ли впрочем выполненный, можно здесь назвать его рассуждение о сбережении лесов, в котором он имел говорить и о турфе“ (1763 г., стр. 81).
Богатым экономическим содержанием наполнены труды и статистико-географическая деятельность Ломоносова по изучению России,20 которые я рассматриваю во 2-м разделе своего обзора; известное отношение к экономике имеет также и раздел 3, где я характеризую трактат Ломоносова о политике народонаселения в России и его как демографа и статистика.
Следует отметить, что через три года после смерти Ломоносова правительственные мероприятия Екатерины II отразили планы общих экономических мыслей его, направленных на пользу обществу. В „Начертании о приведении к окончанию Комиссии проекта Нового Уложения“ указывается на необходимость составления из депутатов особых комиссий для обсуждения наиболее важных вопросов. Это были комиссии: 1) для остережения противоречий между воинскими и гражданскими законами, 2) об училищах и призрения требующих, 3) о размножении народа, земледелии, домостроительстве, о поселении, рукоделии, искусствах и ремеслах, 4) о рудокопании, сбережении и растении лесов и о торговле вообще, 5) для рассмотрения образа сборов и образа расходов.21
1 „Очерк академической деятельности Ломоносова, читанный академиком Я. К. Гротом в торжественном собрании Императорской Академии Наук 6-го апреля 1865 года“, СПб., 1865, стр. 38.
2 Первый раздел имеет вспомогательное значение. Я ограничиваюсь здесь кратким обзором известных мне по литературным источникам экономических работ Ломоносова, которые не имеют прямой связи с его статистико-географической деятельностью. Он все же поможет, мне думается, правильной оценке статистико-географических трудов и идей Ломоносова и его трактата о политике народонаселения в России, составляющих 2-й и 3-й разделы моего обзора, что является основной задачей настоящей работы.
3 „Михаил Васильевич Ломоносов. О размножении и сохранении Российского народа“, Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 565—566.
4 У П. С. Билярского этот пункт почему-то отсутствует. См. „Материалы для биографии Ломоносова, собранные экстраординарным академиком Билярским“, СПб., 1865, стр. 546. Книга эта имеет большое значение для лиц, специально занимающихся Ломоносовым. Издание „тем не менее не охватило всего материала, а главное отличается большой небрежностью и неточностью в передаче текста и отсутствием ссылок на места хранения рукописей, что значительно затрудняет пользование ими“, говорит Л. Б. Модзалевский. См. „Рукописи Ломоносова в Академии Наук СССР. Научное описание“, Изд. Академии Наук. Труды Архива, вып. 3, Л. — М. 1937, стр. 16.
5 Русская Старина“ 1873, октябрь, стр. 565. В квадратных скобках поставлен текст издания: „М. В. Ломоносов. Избранные философские сочинения“, стр. 315—316. В комментариях к нему П. Н. Берков пишет: „Подлинная рукопись до нас не дошла. Однако сохранился литографированный оттиск ее, находящийся в Архиве Академии Наук (шифр: ф. 20, оп. 4, № 10). Полностью текст этот впервые опубликован академиком П. П. Пекарским, впрочем, не совсем правильно, во II томе „Истории Академии Наук“, стр. 753“, (стр. 340—341). Различия приведенного мною текста Пекарского и воспроизведенного по литографированному оттиску имеют существенное значение. Название 3-й темы частично меняет направление ее разработки. Остроумное выражение, которым кончается записка, по всей вероятности, связано с заметкой о праздности. К тому же второй вариант последней фразы Ломоносова вообще не имеет смысла. Думается, поэтому, что историк Академии пользовался каким-то другим списком, который, может быть, утерян. В издании „Архив Академии Наук СССР, Обозрение архивных материалов“, Л. 1933, стр. 14, говорится об утере многих материалов, взятых для использования и потом не возвращенных.
6 „Материалы для биографии Ломоносова“, стр. 546.
7 Том II, СПб. 1873, стр. 753.
8 Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 565.
9 Ломоносовский сборник. Изд. Академии Наук, СПб. 1911, стр. 175—178.
10 „Материалы для биографии Ломоносова“, стр. 547.
11 „Неизданное сочинение Ломоносова о коммерции“. Беседа, 1872, № 1, стр. 155—159.
12 „История Академии Наук“, т. II, стр. 753—754; см. также возражения А. Ф. Бычкова и П. П. Пекарского в „С-Петербургских Ведомостях“, 1872, № 92 и „Сборник Отделения русского языка и словесности Имп. Академии Наук, т. X, 1873, стр. IV—V. Неубедительный ответ М. Шпилевского см. в „Беседе“, 1872, № 7, стр. 116—120.
13 „Сборник материалов для истории Академии Наук в XVIII веке“, ч. II, СПб., 1865, стр. 402.
14 Билярский, стр. 392—393.
15 —048.
16 „Ломоносов как писатель“. Сборник материалов для рассмотрения авторской деятельности Ломоносова. СПб. 1871, стр. 313—314.
17 Там же, стр. VII и 95.
18 М. В. Ломоносов
19 „Литературное наследство М. В. Ломоносова“. Обзор С. Н. Чернова в „Литературном наследстве“, № 10—11, М. — Л., 1933, стр. 338. Впрочем, эта характеристика должна быть значительно ограничена (см. напечатанную в этом сборнике статью П. Н. Беркова, стр. 271—276).
20 Академик Б. Д. Греков пишет по этому поводу: „К числу академических предприятий, направленных к экономическому познанию России, нужно отнести планы и работы Ломоносова не только по вопросам специального хозяйственного строительства, но и по Географическому департаменту, на том основании, что сам Ломоносов соединял географию с знанием русского хозяйства и обещал от этой науки пользу „внутренней государственной экономики“. См. „Опыт обследования хозяйственных анкет XVIII века“. Летопись занятий Археографической комиссии за 1927—1928 годы, вып. XXXV, изд. Академии Наук, Л., 1929, стр. 40.
21 Полное собрание законов, 8 апреля 1768 г., № 13095.