Птуха М. В.: М. В. Ломоносов как экономист и статистик.
3. Ломоносов как демограф — политик народонаселения

3. Ломоносов как демограф — политик народонаселения

Очень своеобразное, исключительное место в русской литературе занимает письмо Ломоносова к И. И. Шувалову по случаю дня его рождения 1 ноября 1761 г. Это сочинение великого русского ученого представляет собою замечательный трактат о политике народонаселения в России. Самое построение его логически стройно, строго выдержано, работа написана с поразительными силой и талантом.⁹⁶

В кратком введении Ломоносов сообщает, почему он написал эту работу, каково ее значение в его общем плане изучения России в интересах общей пользы, и просит внимательно рассмотреть его предложения и провести в жизнь то, что будет признано целесообразным. Далее следуют 13 отдельных пунктов. В них дается изумительно яркая, блестящая характеристика тех сторон русской жизни, которые имеют отношение к росту народонаселения. Он указывает конкретные пути и способы для сохранения и продления жизни наличного населения и его роста. В первых четырех пунктах Ломоносов трактует о причинах недостаточной рождаемости в России и мерах к ее росту. Пункт 5 носит как бы промежуточный характер; в нем речь идет о внебрачных рождениях и необходимости устройства воспитательных домов для внебрачных детей. Пункты 6—11 трактуют об особенностях русской жизни, приводящих к повышенной смертности, и мерах борьбы с ними. Здесь говорится о смертности новорожденных, о специфических детских болезнях (п. 6), о повреждении здоровья детей и прямом их убийстве холодной водой при крещении (п. 7). Затем речь идет о чрезмерной смертности среди взрослого населения, связанной с выполнением религиозных правил (п. 8), об общей заболеваемости и смертности (п. 9). Далее следует вопрос о смертях вследствие случайных причин (п. 10) и, наконец, об убийствах (п. 11). В пункте 12 говорится о побегах русского населения за границу, а в 13-м о привлечении иностранных колонистов в Россию. Небольшой трактат заканчивается попыткой подвести числовые итоги вероятным результатам осуществления всех предложений автора.

Изложение наиболее существенных идей и положений Ломоносова я буду делать его же словами.

Ломоносов обращается к Шувалову, „яко истинному рачителю о всяком добре любезного Отечества, в уповании [что], может быть, найдется в них что-нибудь к действительному поправлению Российского света служащее, что Вашим проницательством и рачением разобрано, расположено и к подлинному исполнению приведено быть может“.⁹⁷

Ломоносов извиняется, что пишет такое письмо, но делает он это „только из усердия, которое мне не позволяет ничего (хотя бы только и повидимому) полезного обществу оставить под спудом“.⁹⁸

Из восьми намеченных Ломоносовым тем, приведенных мною выше, „начало сего полагаю главным делом: сохранением и размножением Российского народа, в чем состоит величество, могущество и богатство всего Государства, а не в обширности тщетной без обитателей“.⁹⁹

Ломоносов, как и следует ожидать от великого русского ученого, не пошел по обычному пути своего времени, когда обыкновенно ограничивались рассмотрением общих моментов, содействующих росту народонаселения. Он постоянно имел в виду свою страну с ее особенностями.

1. Изложение начинается с разбора вреда для здоровья людей и роста народонаселения, происходящего от значительной разницы в возрасте супругов. „В обычай вошло во многих Российских пределах, а особенно по деревням, что много малых ребят, к супружеской должности неспособных, женят на девках взрослых...“ „Первые после женитьбы лета проходят бесплодны, следовательно такое супружество не супружество и сверх того вредно размножению народа“.¹⁰⁰ Жена могла бы иметь детей раньше. Наносится вред здоровью подростка-мужа. К тому времени, когда он созреет вполне, жена сделается пожилой. Иногда происходят детоубийства прижитого с другими ребенка или же убийство малолетнего мужа. Вредны росту населения также браки мужчин в престарелых возрастах с молодыми женщинами, хотя и не в такой степени. „Для сего вредное приумножению и сохранению народа неравенство супружества запретить и в умеренные пределы включить должно. По моему мнению невеста жениха не должна быть старее разве только двумя годами, а жених старее может быть 15-ю летами. Сие для того, что женщины скорее старятся, нежели мужчины, а особливо от частой беременности. Женщины родят едва далее 45 лет, а мужчины часто и до 60-ти лет к плодородию способны: всего сходнее, ежели муж жены старее от 7 до 10 лет“. Ссылку в селах на необходимость женить малолетнего для того, чтобы получить работницу, Ломоносов решительно отвергает, как „пустошь“. У кого земли много, а семья малая, может нанять работников, сдать с половины или с третьей, или же продать лишнюю землю.¹⁰¹

2. В XVIII в. очень часто имели место принудительные браки. Родители принуждали своих детей, помещики — крестьян. В этом Ломоносов также усматривает помеху для роста населения, одну из причин уменьшения рождаемости. „Неравному супружеству много подобно насильное: ибо где любви нет, ненадежно и плодородие. Несогласия, споры и драки вредят плоду зачатому и нередко бывают причиною безвременному и незрелому рождению... Жениха бы и невесту не тогда только для виду спрашивали, когда они уже приведены в церковь к венчанию, но несколько прежде“. Под опасением лишения сана священники не должны бы венчать людей, которых принудили к браку.¹⁰²

3. Препятствием к росту населения является также запрещение четвертого брака. Бывают случаи (Ломоносов приводит пример своего отца), когда люди вдовели третий раз в таком возрасте, когда могли еще вступить в брак и иметь детей. Целесообразно было бы разрешить четвертый и даже пятый брак, а для избежания возможных нехороших явлений, разрешить их после свидетельских показаний о добропорядочности поведения с покойными супругами.

„Вошло в обычай, что натуре человеческой противно (противно ли законам, на соборах положенных, не помню), что вдовых молодых попов и дьяконов в чернцы насильно постригают, чем к греху, а не ко спасенью дается повод, и приращению народа немалая отрасль пресекается. Смешная неосторожность! Не позволяется священнодействовать, женясь вторым браком законно, честно и благословенно, а в чернечестве блуднику, прелюбодею, или еще и мужеложцу литургию служить и всякие тайны совершать дается воля. Возможно ли подумать, чтобы человек молодой, живучи в монашестве, без всякой печали, довольствуясь пищами и напитками, и по всему внешнему виду здоровой, сильной и тучной, не был бы плотских похотей стремлениям подвержен, кои всегда тем больше усиливаются, чем крепче запрещаются. Для сих причин кажется, что молодым вдовым попам и дьяконам надобно позволить второй брак и не постригать прежде лет пятидесяти или, сняв чин священства, позволить быть мирскими чинами. Сюдаж надлежит и пострижение молодых людей прямо в монахи и монахини, которые хотя в нынешние времена и умалилось пред прежними, однако еще много есть излишества, особливо в Малороссии и при Синодальных школах. Взгляды, уборы, обходительства, роскоши и прочие поступки везде показывают, что монашество в молодости ничто иное есть, как черным платьем прикрытое блудодеяние и содомство, наносящее знатной ущерб размножению человеческого рода, не упоминая о бывающих детоубивствах, когда законопреступление закрывают злодеянием. Мне кажется, что надобно клобук запретить мужчинам до 50, а женщинам до 45-ти лет“.¹⁰³

В результате всего перечисленного „несомненно воспоследовать может знатное приумножение народа и не столько будет беззаконнорожденных, следовательно и меньше детского душегубства“.¹⁰⁴ Все же и в этом случае будут такие несчастные матери, которые захотят скрыть свой позор убийством ребенка. Поэтому „надобно бы учредить нарочные богоделенные домы для невозбранного зазорных детей приему, где богоделенные старушки¹⁰⁵ могли б за ними ходить вместо матерей или бабок, но о сем особливо в письме о исправлении и размножении ремесленных дел и художеств“.¹⁰⁶

6. Изучение избыточной смертности в России как причину излишней убыли населения Ломоносов начинает с младенцев, их болезней и мер борьбы с ними. Для ребенка опасно самое рождение, так как „страждет младенец не менее матери и тем только разнится их томление, что мать оное помнит, не помнит младенец“.¹⁰⁷ „Сего иначе ничем не можно отвратить или хотя несколько облегчить, как искусством повивальных бабок и осторожностью беременных. Потом следует болезнь при выходе зубов, младенцам часто смертоносная, когда особливо падучую болезнь с собою приносит. Так же грыжи, оспа, сухотка, черви в животе и другие смерти детской причины, все требуют знания: как лечить нежных тех болезни“.¹⁰⁸

Для уменьшения этого зла Ломоносов советует:

1) составить хорошую книжку на русском языке о повивальном искусстве, причем, „необходимо должно присовокупить добрые приемы Российских повивальных искусных бабок, для сего, созвав выборных долговременным искусством дело знающих, спросить каждую особливо и всех вообще и что за благо принято будет ввести в оную книжицу“.

2) Для излечения прочих детских болезней положить в основу руководство „великого медика Гофмана“, благодаря которому „я дочь свою дважды от смерти избавил, и присовокупив из других лучшее, соединить с вышеписанною книжкою о повивальном искусстве, при том не забыть, что наши бабки и лекари с пользою вообще употребляют“.¹⁰⁹

3) Составив из двух частей одну книжку, позаботиться о том, чтобы способы лечения и лекарства можно было отыскать и применить везде в России, ибо у нас дело с аптеками обстоит плохо.

„Оную книжку напечатав в довольном множестве, распродать во все Государство, по всем церквам, чтобы священники и грамотные люди, читая могли сами знать и других наставлением пользовать. По исчислению умерших по приходам, учиненному в Париже, сравнив их лета, умирают в первые три года столько же почти младенцев, сколько в прочие, до ста считая. Итак, положив, что в России мужеска полу до 12-ти миллионов, из них состоит один миллион в таком супружестве, что дети родятся, положив обще, один в два года. Посему на каждый год будет рожденных полмиллиона, из коих в три года умрет половина, или еще по здешнему небрежению и больше, так что на всякой год достанется смерти в участие по сту тысяч младенцев не свыше трех лет. Не стоит ли труда и попечения нашего, чтобы хотя десятую долю, то есть 10 тысяч, можно было удобными способами сохранить в жизни“.¹¹⁰

7. „Остается упоминуть о повреждениях, от суеверия и грубого упрямства происходящих. Попы, нетокмо деревенские, но и городские, крестят младенцев зимою в воде самой холодной, иногда даже со льдом, указывая на предписание в требнике, чтобы вода была натуральная без примешения, и вменяют теплоту за примешенную материю“. Ломоносов указывает, что теплота — понятие относительное, что она имеется при всякой температуре. „Однако невеждам попам физику толковать нет нужды, довольно принудить властью, чтобы всегда крестили водою летней... Да и погружение в такую воду „не без тягости младенцу...“ „Таких упрямых попов, кои хотят насильно крестить холодною водою, почитаю я палачами затем, что желают после родин и крестин вскоре и похорон для своей корысти. Коль много есть столь несчастливых родителей, кои до 10 и 15-ти детей родили, а в живых ни единого не осталось“.¹¹¹

8. В этом самом большом разделе Ломоносов на четырех страницах трактует о некоторых других причинах чрезмерной смертности в России среди населения старших возрастов. Сюда он в первую очередь относит „невоздержание и неосторожность, с уставленными обыкновениями, особливо у нас в России вкоренившимися и имеющими вид некоторой святости. Паче других времен пожирают у нас масляница и св. неделя великое множество народа одним только переменным употреблением питья и пищи. Легко рассудить можно, что, готовясь к воздержанию великого поста, во всей России много людей так загавливаются, что и говеть времени не остается. Мертвые по кабакам, по улицам и по дорогам и частые похороны доказывают то ясно. Разговенье томуж подобно“.¹¹²

В пост переобременяют себя грубой пищей, которая и здоровому желудку тягостна. Сверх того весной нечистоты людей и животных, „бывшие во всю зиму заключенными от морозов, вдруг освобождаются и наполняют воздух, мешаются с водою и нам с мокротными и цинготными рыбами в желудок, в легкое, в кровь, в нервы и во все строение жизненных членов человеческого тела вливаются, рождают болезни у здоровых, умножают оные в больных и смерть ускоряют в тех, кои бы еще могли прожить долее“.¹¹³

Приходит Пасха. Люди объедаются и опиваются. Масляница, пост и Пасха на севере — праздное время. О чрезмерной смертности в это время „можно справиться по церковным запискам, около которого времени в целом году у попов больше меду на кутью исходит?¹¹⁴

„Первые ростом мелки, малолюдны“,¹¹⁵ в солдаты не годятся, „семояды, напротив того, ростом не малы, широкоплечи и сильны, и в таком множестве, что если бы междуусобные частые кровавые сражения между многими их князьками не случались, то бы знатная Восточно-Северного берега часть ими населилась многолюдно“. Между тем оба народа живут в одних и тех же климатических условиях.¹¹⁶ В России плотнее заселены те области, в которых больше скота.

Ломоносов с большой язвительностью обращается к духовенству и предлагает ему сдвинуть масленицу на май. „Для толь важного дела можно в России вселенский собор составить: сохранение жизни толь великого множества народа того стоит“, — говорит он.¹¹⁷ Сверх того он рекомендует духовенству делать разъяснения, просвещать народ по-настоящему. „Сохрани данные Христом заповеди, на коих весь закон и пророки висят: „Люби Господа Бога твоего всем сердцем (сиречь не кишками) и ближнего, как сам себя“ (т. е. совестью, а не языком). Исправлению сего недостатка ужасные обстоят препятствия, однако не больше опасны“, чем уже преодоленные реформами и деятельностью Петра I.¹¹⁸

„Кроме сего впадает великое множество людей и в другие разные болезни, о излечении коих весьма еще мало порядочных есть учреждений, как выше упомянуто, и только по большей мере простые, безграмотные мужики и бабы лечат на угад, соединяя часто натуральные способы, сколько смыслят, с вороженьем и шептаниями... Правда, много есть из них, кои действительно знают лечить некоторые болезни, а особливо внешние, как коновалы и костоправы, так что иногда и ученых хирургов в некоторых случаях превосходят, однако все лучше учредить по правилам, медицинскую науку составляющим. К сему требуется по всем городам довольное число докторов, лекарей и аптек, удовольствованных лекарствами, хотя б только по нашему климату пристойными, чего не токмо нет и сотой доли, но и войско Российское весьма не довольно снабжено медиками, так что лекари не успевают перевязывать раненых, не токмо чтобы всякого осмотреть, выспросить обстоятельства, дать лекарства, и тем страждущих успокоить. От такого непризрения многие, коим бы ожить, умирают“.¹¹⁹

Надо 1) увеличить число докторов путем посылки „довольного числа“ русских студентов за границу и дарования права нашим университетам давать это звание и 2) Медицинской канцелярии подтвердить накрепко, чтобы в аптеках и при врачах было „довольное число“ русских учеников. Аптекари держат еще немецких учеников, а русские при иготе (ступке), при решете и при уголье до старости доживают и учениками умирают, „а немецкими всего государства не наполнишь. Сверх того недостаточное знание языка, разность веры, несходные нравы и дорогая им плата много препятствуют“.¹²⁰

10. „Смертям от болезней следуют насильственные, натуральные и случайные обстоятельства, как причины лишения жизни человеческой, т. е. моровые язвы, пожары, потопления, морозы“.¹²¹ Эпидемии большей частью бывают на юге России. Для лечения таких болезней надо было бы составить, напечатать и распространить соответствующую книгу. Для их предупреждения „надобно с бывших примеров собрать признаки, из которых главный есть затмение солнца, причиняющее почти всегда вскоре падеж на скот, а после и на людей поветрие... Главная причина быть кажется, по моему мнению, что во время затмения закрывается солнце луною, таким же телом, как и земля наша, пресекается круто электрическая сила, которую солнце на все ростения во весь день изливает, что видно на травах, ночью спящих и тоже страждущих в солнечное затмение. Время научит, сколько может электрическая сила действовать в рассуждении поветрия“.¹²²

Вопрос относительно пожаров Ломоносов предполагал осветить подробно „в письме о лучшей государственной экономии“. Он рекомендует не строить жилищ в низменных местах около рек. Смертные случаи, происходящие от утопления пьяных и лиц, желающих попасть в гости Ломоносов обещает рассмотреть „в главе о истреблении праздности“, равно как и случаи замерзания зимой.

„Не малый ущерб причиняется народу убивствами, кои бывают в драках и от разбойников. Драки происходят вредные между соседями, а особливо между помещиками, которых ничем, как межеванием, утушить не можно. На разбойников хотя посылаются сыщики, однако чрез то вывести сие зло, или хотя знатно убавить, нет почти никакой надежды“.¹²³

Ломоносов предлагает лучшие способы для борьбы с разбоями. Надо упорядочить города¹²⁴ — место сбыта награбленного, окружить их валом, рвом и высоким палисадником, ворота оставить в немногих местах, поставить на них, где нет гарнизонов, мещанские караулы, в каждом городе назначить постоянные ночлежные дома, разрешить мещанам принимать только своих родственников, по всем волостям, погостам и деревням объявить награды за каждого пойманного разбойника. Все это будет содействовать безопасности и сбережению российского народа, и тогда нетрудно будет выловить разбойников.

12. Русских граждан, уходящих за границу, Ломоносов называет „живыми покойниками“. Их особенно много уходило в Польшу. „Побеги бывают более от помещичьих отягощений крестьян и от солдатских наборов“. Нельзя ликвидировать этого явления принудительными мерами. Ломоносов предлагает „пограничных с Польшей жителей облегчить податьми и снять солдатские наборы, расположив их по всему государству“.¹²⁵ Много раскольников уходит „на Ветку¹²⁶“.¹²⁷

13. Вместо беглецов за границу можно привлекать людей оттуда, что возможно вследствие военного времени в Европе. Россия „в состоянии вместить в свое безопасное недро целые народы и довольствовать всякими потребами, кои единого только посильного труда от человеков ожидают к своему полезному произведению. Условия, коими иностранных привлечь можно к поселению в России, не представляю, не ведая довольно союзных и враждебных обстоятельств между воюющими и мирными сторонами“.¹²⁸

В конце письма Ломоносов как истый политический арифметик подводит числовой итог своим соображениям. „Хотел бы я сочинить примерный счет, сколько бы из сих 13-ти способов (а есть еще и больше) воспоследовало сохранения и приращения подданных ее императорского величества. Однако требуется к тому для известия многие обстоятельства и не мало времени для того только одною догадкою досегаю несколько, что на каждый год может взойти приращение российского народа больше против прежнего до полумиллиона душ, а от ревизии до ревизии в 20-ть лет до 10-ти миллионов. Кроме сего уповаю, что сии способы не будут ничем народу отяготительны, но будут служить к безопасности и успокоению всенародному“.¹²⁹

Любопытна судьба замечательного произведения Ломоносова. Оно очень долгое время оставалось неизвестным не только широким кругам русской общественности, но даже ученым из Академии Наук. В 1819 г. „с важными пропусками“ его опубликовал В. Олин в своем „Журнале древней и новой словесности“ (ч. V, март, № 6, стр. 52—78). В то же время письмо вышло также отдельной брошюрой под названием „Письмо покойного Михаила Васильевича Ломоносова к Ивану Ивановичу Шувалову (из Журнала древней и новой словесности, издаваемого г. Олиным“, СПб., 1819, 39 стр. in 8°. Появление этой работы Ломоносова вызвало целое дело. М. И. Сухомлинов так описывает его.¹³⁰

„Министр духовных дел и народного просвещения сделал замечание цензурному комитету, что не следовало, вопреки пятнадцатому параграфу устава, пропускать сочинение, в котором содержатся в пунктах: третьем, пятом, седьмом и восьмом мысли предосудительные, несправедливые, противные православной церкви и оскорбляющие честь нашего духовенства. Цензору Яценкову, одобрившему рукопись, угрожали удалением от должности, и цензурование „Журнала древней и новой словесности“ передано было в другие руки. Управляющий Министерством внутренних дел признал, что распространение письма Ломоносова в публике должно быть воспрещено“.

„Не входя в исследование о том, справедливы ли рассуждения Ломоносова, в письме сем изображенные, осмеливаюсь объяснить только следующее. Статья сия имеет совсем другую цену и должна быть рассматриваема совсем с другой стороны. Она не есть ни богословская: ибо кто станет искать в Ломоносове разрешения богословских вопросов? ни медицинская, ниже политико-экономическая, хотя в сем деле все лучшие врачи и многие государственные мужи отдадут Ломоносову справедливость. Она есть не что иное, как новая черта к портрету Ломоносова, дополнение к истории жизни и многочисленным ученым занятиям сего великого мужа. До сих пор мы знали и почитали Ломоносова, как неподражаемого поэта, как великого математика, физика, астронома, химика; отныне будем знать и почитать еще его и как глубокомысленного государственного мужа, как ревностнейшего споспешника народной силы, богатства и величия нашего отечества. Он мог ошибаться в мнениях своих о предметах богословских и политико-экономических, но одно усердие его к споспешествованию общей пользы дает уже ему право на всеобщую признательность. Будущий историк жизни Ломоносова не пропустит и сей черты вместе со многими другими, изображающими величественный образ сего необыкновенного человека. И сия есть одна истинная точка, с которой цензор считал себя в обязанности рассматривать статью сию. Запретивши оную, он бы выкинул одну из любопытнейших страниц в похвальном слове Ломоносову“.

В 1842 г. письмо Ломоносова снова было напечатано М. П. Погодиным в „Москвитянине“ (№ 1, „Материалы для истории русской словесности“, стр. 126—143), а оттуда перешло в Сочинения Ломоносова, изданные А. Смирдиным (т. I, стр. 631—654). В обоих изданиях оно приведено с еще бо́льшими пропусками, чем у Олина. Полностью впервые эта замечательная работа опубликована была ровно через 110 лет после ее написания. Н. С. Тихонравов издал письмо в третьем выпуске „Бесед в Обществе любителей российской словесности при Имп. Московском университете“ (М., 1871, стр. 72—86), „по рукописи, сверенной с текстами Олина и „Москвитянина“. В примечаниях Тихонравов отмечает разные варианты.

В 1871 же году академик П. П. Пекарский доставил в редакцию „Русской Старины“ академический список письма Ломоносова и выписки из протоколов Академии. В последних установлено, что произведение это действительно написано нашим великим ученым, и сверх того приведен более подробный план его заметок о мыслях и работах на благо родины. Журнал напечатал все это в 1873 г. (октябрь, стр. 563—580).

Оба полные издания отличаются друг от друга отдельными словами и выражениями. Мы выбрали последнее, которое кажется нам более соответствующим затерянному оригиналу.

¹³¹ Таким образом это замечательное произведение сделалось доступным широким массам советских читателей.

Трактату Ломоносова о политике народонаселения в России не посчастливилось и в другом отношении. Его как-то обходили лица, изучавшие труды великого ученого. По временам, правда, приводились оттуда выдержки; специальной же работы, ему посвященной, не было издано до 1911 г., когда в Ломоносовском сборнике Академии Наук появилась статья И. К. Сухоплюева „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“ (стр. 163—234).

Я затрудняюсь иначе охарактеризовать эту статью как труд псевдонаучный.

Сухоплюев напечатал большую работу. По объему она раза в три превосходит письмо Ломоносова. Он снабдил ее обильными примечаниями петитом не только на русском, но и на иностранных языках. Литературу Сухоплюев использовал большую. Он приводит из нее многочисленные выписки, и в этой части работа его является полезной и ценной, так как читатель имеет возможность сравнить мысли Ломоносова с идеями и высказываниями других писателей. То, что придало кропотливому труду́ Сухоплюева псевдонаучный характер, — это цели, которые ставит себе автор. Его работа в конечном итоге может вызвать у читателя не только чувство глубокого недоумения, но и безнадежно запутать его своею схоластикой.

XVIII в. в своих работах могли только проводить идеи, заимствованные у иностранцев; 3) основной задачей историко-критической работы является указание на писателя, который раньше по времени высказал ту же или подобную идею, и т. п.

Эти установки Сухоплюева в применении их к гениальному русскому ученому привели к весьма странным результатам.

Автор все время твердит, что Ломоносов является учеником Христиана Вольфа, что он поэтому по своим воззрениям эвдаймонист и не может быть ни кем иным, как ученик Вольфа,¹³² — точно от бесконечного повторения одного и того же читатель убеждается в истине установки автора.¹³³

Поиски, у кого „заимствовал“ ту или иную идею Ломоносов, доходят у Сухоплюева до крайности, до смешного, иногда же вызывают естественное чувство возмущения формалистикой и схоластикой автора.

„Ломоносов не высказывал каких-либо смелых, новаторских идей. Он, как эхо, передал русским то, что слышал на лекциях в Марбургском университете, что он читал в трактатах, целиком посвященных или отчасти затрагивающих вопросы политики народонаселения“.¹³⁴ Или, например: „Заслуга Ломоносова состоит в том, что он знакомил русских придворных с господствующим в Германии учением о политике народонаселения, содействовал распространению в России идей естественного права и „просвещенного абсолютизма“.¹³⁵ Правда, в других случаях, иногда даже в том же примечании, с удивительной непоследовательностью Сухоплюев признает некоторую независимость и оригинальность работы Ломоносова.¹³⁶

Приходится только удивляться автору, перебравшему и изучившему большую специальную литературу, когда он пишет, например, такие вещи:

„Чрезвычайная краткость изложения в значительной мере напоминает труд барона Бильфельда“.¹³⁷

„Эти слова производят на читателя такое впечатление, будто они заимствованы Ломоносовым у Юсти“,¹³⁸ работу которого Ломоносов, по мнению самого Сухоплюева, не знал.

„Может быть на воззрениях Ломоносова на политику народонаселения отразилось влияние Белля“. Автор выражает при этом сожаление, что книги Белля он не нашел.¹³⁹

Многие противоречия и явно неправильные положения Сухоплюева возникли потому, что основной задачей своей работы (и, повидимому, ее главной заслугой перед наукой) он считает следующее: „Где следует искать теоретического обоснования взглядов Ломоносова на политику народонаселения? Отразились ли воззрения Хр. Вольфа и его последователей на политику народонаселения на воззрениях Ломоносова? Был ли Ломоносов сторонником теории „der Vermehrungspolitik“ (политики роста. — М. П.)? На эти вопросы ответа не было дано до моего труда“, нескромно заявляет Сухоплюев.¹⁴⁰

— самое название ее говорит о том, что Ломоносов именно имел в виду содействие росту и размножению народонаселения России. Чтобы понять это, не нужно никаких специальных работ и изысканий. О других утверждениях Сухоплюева я буду говорить ниже.

В основном этому же письму Ломоносова посвящена также статья И. А. Тихомирова „О трудах М. В. Ломоносова по политической экономии“.¹⁴¹ Он считает его первой темой целой серии политико-экономических этюдов, намеченной Ломоносовым. Общие выводы автора довольно странны; частично они напоминают взгляды Сухоплюева, хотя работы последнего он и не упоминает и, по всей вероятности, ею не пользовался. В трактате Ломоносова „мы видим стремление автора отчасти пропагандировать мысли западноевропейских экономистов (указание на общечеловеческие причины бездетных браков и на меры к их устранению взяты им, без сомнения, у заграничных ученых) и, воспользовавшись результатами их работ, приложить их научные выводы к практической жизни. Таким образом, Ломоносов при посредстве своих сочинений думал продолжать ту пересадку на русскую почву плодов западноевропейской культуры, которая в таких широких размерах произведена была Петром Великим, и в этом отношении он является его прямым и ближайшим продолжателем“, — говорит Тихомиров.¹⁴² Основной идеей, делом жизни Ломоносова была любовь к родине, польза обществу. Пожалуй, ни в одной работе его так ярко не выражена эта идея, как в трактате о политике народонаселения в России. Высказывание Тихомирова дает поэтому совершенно неправильное представление о задачах и намерениях Ломоносова. Заимствовал ли он свои идеи у кого-либо или нет, это вопрос второстепенный и к тому же весьма спорный.

Обзор Тихомирова ценен в одном отношении: он дает дополнительный материал, характеризующий законодательные мероприятия по осуществлению идей Ломоносова, с одной стороны, и касающийся высказываний разных лиц и учреждений по вопросам, им поставленным, — с другой. Эти указания автора я использую в дальнейшем, тем более, что они, в основном, дополняют сведения Сухоплюева, которые, в свою очередь, частично отсутствуют у Тихомирова. И по этому весьма интересному вопросу автор высказывает необоснованные взгляды, подобные тем, которые до него высказывал Сухоплюев.

„Вопрос рассмотрен Ломоносовым всесторонне, — говорит он, — и меры для сохранения народонаселения по большей части предложены практичные, на что указывает введение их в жизнь при помощи последующего законодательства. Нельзя, конечно (почему? — М. П.), думать, что бы правительство, предпринимая те или другие мероприятия о сохранении и умножении народонаселения, было в зависимости от мыслей Ломоносова, выраженных в данном трактате, но замечательно совпадение темы и ее разрешение правительством, согласное с мероприятиями, предложенными нашим знаменитым академиком. Это показывает, что Ломоносов задел назревший вопрос, который он решил с обычной для него практичностью. Но как в возбуждении вопроса, так и в его решении пальма первенства принадлежит Ломоносову.

Затем все меры, предлагаемые Ломоносовым для увеличения народонаселения, отличаются нравственным характером“.¹⁴³ Недостатком работы Ломоносова, в частности, автор считает то, что он слишком большие надежды „возлагает на полицейские меры“.¹⁴⁴

Из того обстоятельства, что трактат Ломоносова не был напечатан, отнюдь не следует, что о нем не знали, им не интересовались, его не читали и не обсуждали государственные деятели и ученые. Не надо забывать, что даже чистая наука в XVII, а частично и в XVIII в. нередко развивалась на основе обмена письмами, — что же следует сказать о животрепещущих, актуальных вопросах, поставленных Ломоносовым? Для меня представляется несомненным, что письмо Ломоносова ходило по рукам, что о нем в свое время много говорили, что с идеями его знакома была верхушка России и все три монарха, правившие страной с 1761 г. Сухоплюев и Тихомиров почему-то, когда говорят о Ломоносове, высказывают идею о его несамостоятельности, заимствованиях; когда же переходят к мероприятиям правительства и мнению других лиц, — предполагают их полную независимость от ранее высказанных идей Ломоносова. В этом я усматриваю странную и непонятную тенденциозность этих авторов. Несравненно правдоподобнее, что гениальный человек самостоятельнее и лучше, чем любой обычный государственный деятель, разберется в вопросах государственного строительства, раз он ими интересуется, над ними работает.

1) чем можно объяснить то обстоятельство, что работа Ломоносова о политике народонаселения литературно оформлена в конце 1761 г.? 2) почему он, вместо опубликования работы в печати, придал ей форму частного письма? и 3) почему это письмо направлено к И. И. Шувалову?

Нетрудно составить весьма вероятную гипотезу, почему Ломоносов как раз в это время литературно оформил первую тему своего списка глав, где он предполагал изложить идеи, направленные на пользу общества. Именно в 1761 г. издан был указ о производстве третьей ревизии в России.¹⁴⁵ Естественно, что в это время в правительственных и общественных кругах много говорилось о ревизии как источнике установления численности и состава населения России. Подушное обложение и рекрутские наборы настоятельно требовали производства нового учета податного населения. Выше я привел замечательный проект Ломоносова об использовании новой ревизии для собирания сведений, потребных ему для составления полного и обстоятельного описания России, ниже приведу также его мнение о значении ревизий вообще. Весьма вероятно, что в 1761 г. когда мысли Ломоносова неоднократно обращались к ревизии, он, имея добавочный стимул, нашел время и возможность литературно оформить свой трактат о политике народонаселения в России. В конце его он делает предположение, на сколько душ добавочно вырастет население России: „от ревизии до ревизии, в 20 лет¹⁴⁶ до 10-ти миллионов“.¹⁴⁷

Мне думается, что ответ на второй вопрос следует искать в двух направлениях. Среди всего широко и глубоко задуманного плана исследований для пользы отечества важной, самой настоятельной проблемой является для Ломоносова вопрос о людях, их количестве. „Величина, могущество и богатство всего государства“ состоят в сохранении уже существующих жителей страны и росте их количества, а не в больших территориях без обитателей. Иначе говоря, народное богатство и могущество страны зависят от числа трудящихся и возможных защитников родины, а не от большой территории бесполезной („тщетной“), если на ней нет жителей. Таким образом, источник богатства страны Ломоносов видит в труде человеческом. Его тезисом является положение: чем больше в стране жителей (трудящихся), тем она богаче. В этом вопросе Ломоносов разделял широко распространенную в Европе его времени точку зрения меркантилистов, кстати сказать, совершенно правильную и законную для России XVIII в. Глубоко прав Ломоносов, когда несколько дальше в письме он говорит, что Россия „в состоянии вместить в свое безопасное недро целые народы“, причем все их потребности будут удовлетворены при затрате „посильного труда“ (пункт 13). У России имелись огромные экономические возможности, которые оставались неиспользованными вследствие непропорционально малого количества населения. Увеличение его путем принятия мер к росту числа новорожденных и уменьшению смертных случаев, к недопущению эмиграции и привлечению колонистов из-за границы — самая существенная, исключительно важная с государственной точки зрения проблема среди всех тех, отдельные мысли о которых занимали Ломоносова всю его жизнь.

идеей, олицетворенной для него в образе Петра Великого. Общественный прогресс, благосостояние широких масс и истинные интересы просвещенного абсолютного монарха были для него идентичны. Как же реально можно было сдвинуть с места сложнейшие проблемы России XVIII в., поставленные в письме Ломоносова? Он прекрасно понимал всю трудность этого дела и прямо об этом говорит в 8-м пункте. Для устранения излишней смертности, связанной с выполнением религиозных правил, имеющих отношение к пище и питью, „ужасные обстоят препятствия, — говорит он, — однако не больше опасны“, чем те, которые преодолены реформами Петра. То же понимание грандиозности проблем и величайших трудностей на пути их полного разрешения высказывает Ломоносов в начале письма. Обращаясь к Шувалову, он отнюдь не настаивает на полном и немедленном осуществлении своих предложений. Ломоносов говорит только о возможности проведения в жизнь каких-либо из 13 видов мероприятий, им намеченных и разработанных. Кто мог хотя бы частично осуществить систему глубоких социальных реформ, которую разработал и обосновал Ломоносов в своем трактате? Конечно, абсолютный монарх, и только он. Обращение с такими предложениями к государю с точки зрения Ломоносова понятно, оно естественно, так как его интересы совпадают с общественной пользой. Он заинтересован в их осуществлении, нужно только проводить в жизнь все так же решительно и смело, как это делал Петр.

Второе основание придания трактату формы частного письма можно видеть во взаимоотношениях Ломоносова с духовенством. Некоторые весьма важные причины недостаточного количества рождений, а главное — избыточной смертности, как убедительно и чрезвычайно красноречиво пишет Ломоносов, связаны с религиозными предрассудками и корыстолюбием духовенства. Он ярко, беспощадно, не стесняясь в выражениях, говорит об этом. Отношения с духовенством и раньше были у него натянутые. П. Н. Сакулин пишет: ¹⁴⁸ „Были моменты, когда решительный конфликт между Ломоносовым и Синодом казался неизбежным; когда Синод требовал для великого ученого жестоких кар. Но, к счастью, притязания духовенства не имели успеха, и Ломоносова миновал крест мученичества за науку“. Уже по одному этому такой трактат не мог быть опубликован не только во времена Ломоносова, но и значительно позже. И с этой точки зрения не удивительно, что Ломоносов избрал путь частного письма к просвещенному и весьма влиятельному вельможе, чтобы сделать реальную попытку провести в жизнь свои великие планы на пользу России.

Ломоносову надо было действовать так, чтобы его короткий трактат о политике народонаселения в России дошел до императрицы Елизаветы и нашел себе в ее лице авторитетного защитника его идей. Избранный им путь был широко открыт для Ломоносова благодаря дружеским отношениям его с Шуваловым, к которому он неоднократно обращался с важными делами. Путь этот к тому же был очень целесообразен и с другой точки зрения. Широкие планы Ломоносова должны были найти свой отголосок у Шувалова. Этот любимец Елизаветы отличался любовью к наукам и искусствам. Он открыл Академию художеств в 1759 г., вместе с Ломоносовым основал Московский университет,¹⁴⁹ доставлял Вольтеру материалы для истории Петра I и т. д. Шувалов, чрезвычайно влиятельный вельможа при дворе Елизаветы, был другом Ломоносова. Этими двумя обстоятельствами и объясняется непонятный на первый взгляд факт такого „подарка“ ко дню рождения Шувалова. Патриот Ломоносов мог свободно и не стесняясь писать обо всех своих заветных думах по улучшению положения России своему другу Шувалову. Тот, весьма просвещенный для своего времени человек, не только был в состоянии их понять и оценить, но и мог оказать помощь в их осуществлении. А мысли, которые развил в своем письме Ломоносов, действительно были идеями исключительной государственной важности и значения. Письмо это не что иное как широко задуманная, глубоко обоснованная система государственных мероприятий для содействия быстрому росту населения России.

его очень скромно говорит о своих целях и задачах. Среди его предложений „может быть найдется... что нибудь, к действительному поправлению Российского света служащее“, что Шувалов может провести в жизнь. Для Ломоносова не было никаких сомнений в том, что все охарактеризованные им стороны русской жизни и меры для их исправления имеют большее или меньшее значение для роста народонаселения. Приведенные мною места из его сочинения убедительно об этом свидетельствуют. Поэтому обращение Ломоносова к Шувалову можно понимать только в том смысле, что реализация некоторых предложений мыслилась Ломоносовым как нечто очень сложное и трудное, как длительный процесс, а не что-то такое, что следовало и можно было провести в жизнь в полном объеме, немедленно. „Действительное поправление“ особенностей народной жизни, о которых говорит Ломоносов, зависело от конкретных условий России того времени и не могло быть проведено одним законодательным актом.

Мероприятия, предложенные Ломоносовым, частично носят характер культурно-просветительный. К ним относятся: 1) сочинение на русском языке хорошей книжицы о повивальном искусстве и детских болезнях; 2) широкое распространение ее по всей стране, с тем чтобы она была в каждой церкви, чтобы священники и другие грамотные люди, читая ее, знакомились с полезными знаниями по борьбе с детской смертностью и учили этому других; 3) для успешной борьбы с эпидемическими заболеваниями составление и распространение среди населения хорошей книги. Эта мысль Ломоносова была особенно удачной и ценной для его времени, когда врачебного персонала нехватало даже для войск.

Другие мероприятия, предлагаемые Ломоносовым, имеют непосредственное отношение к законодательному и отчасти к церковному регулированию общественной жизни России. В связи с этим обстоятельством полезно охарактеризовать воззрения Ломоносова на роль закона в общественной жизни. Истинные интересы монарха и народа идентичны. Сила и авторитет монарха, олицетворяемого для Ломоносова в образе Петра Великого, могут преодолеть препятствия, проистекающие от непонимания, невежества или своекорыстия отдельных общественных групп. Как последователь Петра Великого он твердо верит в то, что сверху можно внедрить в жизнь все, что по существу полезно для народа. Однако при всем том Ломоносова отнюдь нельзя считать слепым сторонником идеи управления народом только путем указов и манифестов, а также кар за их неисполнение. Для него было ясно, что мудрость правителя далеко не всегда заключается в применении грубой силы и прямом принуждении, даже в интересах всего государства. Так, Ломоносов пишет: „... кроме сего уповаю, что сии способы не будут ничем народу отяготительны“.¹⁵⁰ Для Ломоносова, как и следовало ожидать, вопрос о том, отяготительно мероприятие правительства или нет, имеет существенное значение. Не следует забывать, что приведенное высказывание Ломоносова непосредственно следует за его расчетом, по которому население России добавочно вырастет за 20 лет на 10 миллионов душ. Польза от такого прироста колоссальна; однако Ломоносов считает нужным оговориться, что это произойдет без всякого отягощения народа. Таким образом, при выработке системы мероприятий, направленных к росту и сохранению населения России, Ломоносов руководился не только идеей пользы этого для страны, но также тем, как это будет отражаться непосредственно на населении и им восприниматься. В другом случае Ломоносов рекомендует правительству не прибегать к репрессиям по отношению к жителям пограничных с Польшей местностей России. Лучше всего предоставить им финансовые и военные льготы и таким образом удержать трудящихся в стране.

Механистичность и формализм Сухоплюева привели его к тому, что в идеях Ломоносова он видит непоследовательность, прямые противоречия. Мысль, высказанную Ломоносовым, что некоторые причины депопуляции нельзя уничтожить одними указами, без исправления и истребления соответствующих обычаев, Сухоплюев считает непоследовательностью, дефектом, который является результатом недоработанности трактата Ломоносова. „Если тщательно сопоставить различные места письма Ломоносова к И. И. Шувалову, в них можно усмотреть противоречие, — говорит Сухоплюев. — Ломоносов убежден во всемогуществе правительства, когда он в 8-м пункте своего письма рекомендует беспощадную борьбу с невоздержанностью русского населения. Здесь гордо звучит твердая уверенность абсолютиста в возможности достигнуть всего правительственными мероприятиями“. В предисловии, однако, он говорит иное. „Невольно возникает вопрос: если с некоторыми обычаями нельзя бороться указами, то какое именно средство борьбы следует применить? Ломоносов не указывает этого средства борьбы, более могущественного, чем указы“. „Неотделанность письма служит доказательством спешности, с которой писал его Ломоносов. Если бы Ломоносов тщательно отделал свое первое письмо к И. И. Шувалову, в нем не встречалось бы противоречий, подобных только что отмеченному“.¹⁵¹

„... впрочем, и у Хр. Вольфа встречаются противоречия во взглядах“.

Сухоплюев, крайний представитель старой формальной юридической школы, неправильно понимает и истолковывает мысли Ломоносова. В своем кратком предисловии Ломоносов, мне думается, ясно и недвусмысленно высказывает свои идеи: „Но много есть человекоубийства и еще самоубийства, народ умаляющего, коего непосредственно указами, без исправления или совершенно истребления некоторых обычаев, под именем узаконений вкоренившихся, истребить невозможно“.¹⁵² Под убийством и самоубийством Ломоносов понимает здесь не прямое лишение жизни, а прекращение ее вследствие укоренившихся в народе и узаконенных обычаев, невежества и предрассудков. В этом высказывании Ломоносова особое внимание следует обратить на слово „непосредственно“ и сопоставить с его 13 пунктами.

В первую очередь это ограничительное положение Ломоносова относится к обычаям, узаконенным церковью и вредным для человеческой жизни. Правительственным указом никак нельзя было переменить время масленицы, великого поста и пасхи. Ломоносов предлагает для этого созвать вселенский собор. Можно расширительно трактовать эту мысль Ломоносова и под „узаконением“ понимать твердо укоренившиеся обычаи, которым слепо следуют люди. Вряд ли кто серьезно может утверждать, что указом можно ликвидировать лечение той или иной болезни народными средствами или кормление грудных и малых детей несоответствующей пищей и т. п.

Общие идеи и мысли, которые высказывает по этому поводу Ломоносов, еще раз свидетельствуют, как мне думается, о поразительной глубине мысли великого русского ученого. Как показано выше, он рекомендует подходить к проблемам сохранения наличного населения России и его роста конкретно, а не с точки зрения теоретической, абстрактной схемы каких-нибудь иностранных ученых, о которых в своей работе он вообще не упоминает. Пути борьбы со смертностью новорожденных и привлечения колонистов разработаны им не „вообще“, а для России его времени. Естественно поэтому, что и мероприятия Ломоносова как мудрого и глубокого государствоведа соответствуют тем моментам, с которыми он имеет дело. Одни из них носят культурно-просветительный характер, другие — их большинство — требуют соответственных законодательных актов, третьи — пересмотра церковных правил и обычаев. Это необходимая разнородность путей для достижения быстрого роста населения в России.

Существенным дефектом его он считает то, что Ломоносов не дал разработанной системы политики народонаселения. Куда лучше было бы, если бы во время написания своего письма он использовал работы Зюсмильха,¹⁵³ Юсти¹⁵⁴ и других авторов. Тогда, в частности, он не пропустил бы нескольких препятствий к росту населения. К ним относятся: 1) самоубийства — „ни Зюсмильх, ни Юсти, ни другие немецкие писатели не затемняют эту причину“, говорит он;¹⁵⁵ выходит по Сухоплюеву, что Ломоносов „затемняет“ ее; 2) скопчество, что „служит новым доказательством, что Ломоносов при составлении своего письма к Шувалову не имел под руками исследования Зюсмильха“;¹⁵⁶ 3) Ломоносов оставил без внимания многие причины уменьшения „плодородия родящих“, детально выясненные и разработанные И. Зюсмильхом“, говорит Сухоплюев;¹⁵⁷ к ним относятся поздние браки, разврат молодежи, особенно мужчин, и т. п.; 4) голод как причина повышенной смертности и эмиграции за границу; между тем, уже в 1754 г. граф. П. И. Шувалов (не говоря уже о высказываниях по этому поводу Зюсмильха и Юсти) предложил учредить в России хлебные магазины, мотивируя это, в частности, сохранением населения;¹⁵⁸ „Ломоносов оставил без внимания некоторые меры, предложенные немецкими эвдаймонистами в целях борьбы с безнравственностью и в целях возможного облегчения бедным невестам выхода замуж. Например, Ломоносов не упомянул об учреждении для снабжения приданым бедных невест“.¹⁵⁹ Вопрос о том, можно ли было во времена Елизаветы осуществить в России эту сложную форму страхования, даже не приходит в голову автору.

„Чем руководствовался Ломоносов, проектируя одни мероприятия к сохранению и размножению народонаселения и умалчивая о других, неизвестно. По всей вероятности, Ломоносов не имел достаточно времени тщательно разработать свой проект“, — говорит Сухоплюев.¹⁶⁰ Этот недоуменный вопрос разрешить легко, стоит только отказаться от узкого формализма Сухоплюева. Ломоносов осветил только наиболее существенные причины, препятствующие сохранению жизни наличного населения и росту его. Из всего перечисленного Сухоплюевым известное значение имел для России только голод, происходивший от неурожая. Какое практическое значение с государственной точки зрения могли иметь рассуждения о самоубийствах, поздних браках, страховании на случай замужества, о разврате молодежи и скопчестве?

Ознакомимся теперь со следами занятий Ломоносова политической арифметикой, поскольку они выявились в этой и других работах его. К сожалению, в ней отсутствуют какие бы то ни было ссылки на других авторов; поэтому мы лишены возможности несколько шире осветить этот интересный вопрос.

сбережения жизни малых детей путем распространения в народе полезных знаний о повивальном искусстве и детских болезнях. Для этого ему надо было иметь две цифры: 1) вероятное количество новорожденных в России, которое, несмотря на указ Петра I 1722 г. о регистрации актов естественного движения населения, несколько раз подтвержденный позже, было неизвестно не только во времена Ломоносова, но и значительно позже, и 2) вероятное количество детей, умирающих в возрастах максимальной смертности.

Для определения количества новорожденных в качестве исходного числа Ломоносов берет сведения о числе душ мужского пола, которых, по его сведению, насчитывалось до 12 миллионов. Из них, он думает, один миллион состоит в таком браке, где дети рождаются, в среднем („положив обще“), по одному в два года. Таким образом, для России его времени Ломоносов определил количество новорожденных в полмиллиона в год.

Для определения вероятного числа умерших детей Ломоносов использует данные по городу Парижу. Дети, умершие до трех лет, составили там половину всех смертных случаев. При гипотезе стационарности населения, когда количество новорожденных принимается равным числу умерших, смертные случаи за год составили бы тоже полмиллиона. Половину из них составят дети до трех лет. Ломоносов не исходит из этой гипотезы, лежащей в основе исчислений политической арифметики, начиная с творцов ее Д. Граунта и Э. Галлея, работы которых напечатаны в Трудах Английского Королевского Общества (Британская Академия Наук) и потому могли быть ему известны. Он, несомненно, знал, что население России растет, что в стране родится больше, чем умирает. Для этого Ломоносову надо было иметь всего два числа; количество мужских душ по ревизиям 1718 и 1742 гг. (5 570 458 и 6 677 000 или 6 646 390 душ).

Ломоносову при этих исчислениях как будто изменило чувство числа и меры: он избрал ошибочный метод расчетов, если понимать его в обычном статистическом разумении. Установив, что в России рождается в среднем полмиллиона детей, следует ожидать по примеру Парижа, что через три года их останется в живых половина, т. е. 250 000, и умрет столько же. В России „по здешнему небрежению“ умирает детей больше, чем в Париже. Ломоносов берет круглое число в 100 000 младенцев до трех лет, которые умирают за год. Расчеты Ломоносова неправильны, если учитывать гражданский год и всех детей. Действительно, из полумиллиона новорожденных, скажем, 1759 г., согласно его гипотезе, останется в живых 200 000 и умрет 300 000 детей через три года. Предположим, что смертность детей 0—1, 1—2 и 2—3 лет одинакова (что не соответствует действительности); получим, что в течение каждого из трех календарных годов умрет по 100 000 детей из одного и того же поколения новорожденных (1759 г.). Но в 1759, 1760 и 1761 гг. умирали ведь дети в этом же возрасте из других поколений. Нетрудно убедиться, что, так как Ломоносов взял три возрастные одногодичные группы детей, в каждом календарном году в этих возрастах умирали дети из трех поколений. Так как Ломоносов предположил, что умирает по 100 000 детей, то, следовательно, всех детей в течение одного и того же календарного года до трех лет умрет не 100 000, а 300 000. Запроектированное Ломоносовым сохранение жизней младенцев вследствие его мероприятий составило бы не 10, а 30 тысяч в год, если учитывать всех детей, а не только детей из одного и того же поколения.

Я не мог установить, откуда Ломоносов взял свое число 12 миллионов душ мужского населения в России его времени. Вероятно, оно фигурировало в 1761 г. за неимением каких-либо новых сведений до ревизии, произведенной по указу 1761 г., данные которой в окончательном виде установлены были только в конце 1765 г., после смерти Ломоносова. При третьей ревизии насчитали всего 7 363 348 душ мужского податного населения. Число 12 миллионов мужчин означает примерно 24 миллиона душ обоего пола. Это весьма значительное преувеличение числа жителей России, которых вряд ли во времена Ломоносова было больше чем 20 миллионов душ обоего пола. Если бы Ломоносов был ближе знаком с работами по политической арифметике, он мог бы произвести значительно более точные исчисления. Не надо забывать, что, как бы то ни было, подавляющая масса жителей в России учитывалась путем ревизий, чего не было почти ни в одной стране.

смертность была высока; возможно и вероятно, что она достигала в среднем 3% в год. Таким образом, в результате подобного движения населения оно вымирало бы, а не росло. Вдвое бо́льшая мера, или 4.2% в год, чересчур низка для России XVIII и XIX в. Таким образом, исчисленное Ломоносовым количество рождений, несомненно, значительно преуменьшено. В России времен конца жизни Ломоносова, по всей вероятности, рождалось до 800 000 младенцев.¹⁶¹

Самый факт попытки Ломоносова переложить на язык цифр свое предложение по борьбе с детской смертностью очень ценен, но, к сожалению, метод, им примененный в одной части, ошибочен, а самые числа не реальны.

В конце письма Ломоносова снова находим обращение к числовой характеристике пользы от осуществления его предложений для сохранения и роста населения в России. Для производства конкретных подсчетов необходимы и разнообразные сведения, и затрата не малого количества времени, говорит он. Поэтому Ломоносов ограничивается вероятным предположением („догадкой“), что добавочный прирост населения в России достигнет в среднем полумиллиона душ в год. Таким образом, как думает Ломоносов, увеличение числа рождений и иностранная колонизация, падение смертности и прекращение побегов за границу в общей сложности добавочно дали бы стране столько же граждан, сколько родилось в его время, согласно его исчислениям.

В трактате Ломоносова очень интересна одна деталь, которая имеет значение для истории статистики в России. Она свидетельствует о том, что в те времена вообще не было числовых данных о смертности населения, с одной стороны, и о поразительном остроумии Ломоносова как политического арифметика — с другой. В работе имеется положение о значительном повышении смертности во время масленицы, великого поста и пасхи. Доказывается оно двумя аргументами: 1) общими теоретическими соображениями о вреде чрезмерного объядения и пьянства, больших количеств неудобоваримой, грубой пищи во время поста и вообще резких изменений режима питания; 2) ссылкой на непосредственные обывательские наблюдения. В чрезвычайной смертности в это время года, говорит Ломоносов, убедиться можно по церковным запискам, при помощи которых можно установить, в какое время года больше выходит меду для кутьи, которой поминают покойников.

Хотя и без чисел, но, несомненно, при помощи статистического метода массового наблюдения Ломоносов установил очень большое влияние питания на количество и состояние населения. В виде примера он приводит два хорошо ему известных северных народа: лопарей и самоедов. Первые питаются преимущественно рыбой; их мало, они физически слабы и малорослы. Самоеды едят главным образом мясо; они крепки, здоровы и очень размножились бы, если бы этому не мешали междоусобные войны их князьков.

иметь полную возможность произвести социальную реформу для пользы общества. Поскольку интересы народа и абсолютного просвещенного монарха идентичны, статистика может и призвана делать чудеса. Нас не удивляют поэтому воззрения Ломоносова на значение первой ревизии, проведенной в России по указу Петра Великого как основы для подушного обложения и воинской повинности. Ломоносов так изображает его в своей знаменитой речи: „Слове похвальном блаженныя и вечнодостойныя памяти государю императору Петру Великому... говоренное Михайлом Ломоносовым апреля 26 дня 1755 года“.¹⁶²

„Премудрый государь крайнее приложил старание, как бы внутренние и внешние государственные зборы умножить без народного раззорения. И по врожденному своему просвещению усмотрел, что не токмо казне великая прибыль вопоследует, но и общее подданных спокойствие и безопасность единым учреждением утвердится. Ибо когда еще не было число всего Российского народа и каждого человека жилище известно, своевольство не пресечено, каждому, куда хочет, преселиться и странствовать по своему произволению не запрещалось; наполнены были улицы бесстыдною и шатающеюся нищетою; дороги и великие реки не редко запирались злодейством воров и целыми полками душегубных разбойников, от которых не токмо села, но и городы раззорялись. Превратил премудрый Герой вред в пользу, леность в прилежание, раззорителей в защитников, когда исчислил подданных множество, утвердил каждого на своем жилище, наложил легкую, но известную подать, чрез что умножилось и учинилось известное количество казенных внутренних доходов и число людей в наборах; умножилось прилежание и строгое военное учение. Многих, которые бы в прежних обстоятельствах остались вредными грабительми, принудил готовыми быть к смерти за отечество“.

Типичные для политических арифметиков расчеты находим также в замечательной работе Ломоносова „Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного прохода Сибирским океаном в Восточную Индию“,

Ему надо было доказать возможность прохода судов в Индию северным путем. Основное значение для этого имеет величина ледяной поверхности и свободного водного пространства. Ю. М. Шокальский так описывает метод, примененный Ломоносовым. Он „берет основанием своего вычисления количества полярных льдов то количество, какое наблюдается в Белом море и в Мурманском. Он предполагает, что в Белом море образуется ежегодно льдов около четверти пространства всего моря, т. е. 15 000 кв. в. Взяв затем площадь бассейна рек Белого моря, он находит ее равною 200 000 кв. в.; отношение этих величин равняется 40: 3. Отсюда, взяв площадь бассейнов Сибирских рек, стекающих в Ледовитый океан, равною 2 600 000 кв. в. (чересчур малую сравнительно с действительностью, а именно — около 11 000 000 кв. в.), Ломоносов прилагает к ней то же отношение 40: 3 и получает площадь ледяных полей для Ледовитого океана равною 200 000 кв. в. Замечая далее, что температура воздуха в Сибири бывает ниже, чем в Белом море, Ломоносов допускает удвоение этой цифры, т. е. 400 000 кв. в., а так как вся площадь Ледовитого океана по его определению равна 6 000 000 кв. в., то оказывается, что сибирские льды покрывают только ¹/₁₅ долю его. Прилагая подобный же метод вычисления к Американскому берегу, Ломоносов находит, что он едва производит столько льдов, чтобы покрыть ¹/₇₅ ¹/₁₂₅ часть его поверхности. Вычитая затем еще примерную поверхность островов, Ломоносов определяет, что свободная поверхность океана должна быть не менее как в 10 раз больше занятой льдом (по воззрениям Вейпрехта Северный Ледовитый океан в конце лета покрыт на ²/₃ льдами), т. е. там остается более чем достаточное пространство для плавания из Европы в Тихий океан.

всего этого рассуждения неверно, потому что ледяные поля происходят главным образом от замерзания морской воды... но „эта неточность ничуть не умаляет остроумия способа вычисления общей площади льдов, покрывающих Ледовитый океан, примененного Ломоносовым“, говорит Ю. М. Шокальский.¹⁶³

Перед тем как сделать несколько замечаний о практическом значении письма Ломоносова, просмотрим рекомендуемые им мероприятия с точки зрения трудности их осуществления.

— дело, не встречающее затруднений с точки зрения издания соответствующего закона. Значительно сложнее, конечно, провести его в жизнь. Женитьба малолетних на взрослых девицах объясняется экономической причиной — желанием иметь в доме лишнюю работницу, поэтому борьба с таким обычаем — дело не легкое.

2. Желание Ломоносова, чтобы люди вступали в брак по взаимной привязанности, а не вследствие принуждения, характеризует светлую личность русского ученого-гуманиста. Практическое осуществление этого — дело очень трудное, а для России времен Ломоносова — вообще невозможное. Принуждение к браку родителями долгое время оставалось в России бытовым явлением. Только в СССР каждый гражданин имеет не только юридическую, но и фактическую возможность по собственной воле разрешить этот основной вопрос своей личной жизни. Наивно было бы думать, что можно совершенно уничтожить принуждение к браку при крепостной и иной социально-экономической зависимости, существующей в обществе. Ведь от помещиков зависели не только крепостные крестьяне, но и местное духовенство, которое делало то, чего хотел помещик. Синодальный указ 1775 г. упоминает о застращивании помещиками священников.

3. Разрешить четвертый брак законодательным актом — дело простое; гарантии добропорядочности поведения пережившего супруга, требуемые Ломоносовым, необходимы и целесообразны.

4. Нетрудно провести в жизнь мероприятия, намеченные Ломоносовым по отношению к белому и черному духовенству, если предположить, что церковь подчиняется абсолютному монарху. Тогда реальными делаются браки вдовых попов и дьяконов и позднее пострижение в монахи.

5. На пути к открытию воспитательных домов для призрения бесприютных детей могли быть только финансовые мероприятия.

уровня населения, который тогда был очень низок. Составить и планомерно распространить хорошую медицинскую книжицу о детских болезнях — идея блестящая для того времени. Иное дело внедрить полезные знания в небольшой круг грамотных людей, и совсем уже трудная задача — распространить их среди широкого моря русского крестьянства XVIII в. Мне думается, что Ломоносов в полной мере сознавал трудности этого дела и потому взял такое низкое число детских жизней, которые были бы спасены благодаря его мероприятиям (10 000).

7. Нетрудно с точки зрения Ломоносова, стоящего на позициях просвещенного абсолютизма, издать закон о крещении детей теплой водой. Однако текст его письма дает основание думать, что борьбу с духовенством он вообще считал делом трудным.

8. Борьба с укоренившимися в русской жизни обычаями, имеющими вид некоторой святости и приводящими к повышенной смертности, была делом чрезвычайно трудным („ужасные обстоят препятствия“). Преодолеть их могли только люди, которые действовали, как Петр I, но их не было во времена Елизаветы.

9. Запроектированный Ломоносовым быстрый рост медицинских кадров, необходимый для борьбы с заболеваемостью и смертностью, требовал главным образом финансовых ассигнований.

10. Мероприятия по борьбе со случайными причинами смерти не полностью разработаны в этом письме. Борьба с эпидемиями — дело тоже не легкое и длительное, требующее их изучения и распространения в народе соответствующих знаний.

— лучшее средство для борьбы с убийствами из-за споров о границах владений. Осуществление его возможно было, хотя требовало продолжительного времени и затрат. Осуществление системы городского благоустройства, предложенной Ломоносовым в целях борьбы с разбоями, было далеко не легким для России его времени.

12. Ломоносов указал правильный путь для борьбы с беглецами в Польшу. Облегчение податей и освобождение от военной повинности целиком зависело от правительства. Меры против побегов раскольников не указаны.

13. Ломоносов очень мудро воздержался от конкретизации мер для привлечения колонистов в Россию, не зная социальных условий тех стран, откуда их можно было привлечь. Дело это было вполне реальным и требовало только соответствующих ассигнований.

Казалось бы естественным, чтобы Сухоплюев, специалист по административному праву, повидимому, долгое время занимавшийся Ломоносовым, проследил и точно установил значение письма его для русского законодательства. Однако этого не находим; он приводит только указы, которые относятся к вопросам, поднятым Ломоносовым и содержание которых я приведу ниже. Более того. В одном случае Сухоплюев даже говорит: „При Екатерине они (идеи Ломоносова. — М. П.) были осуществлены лишь отчасти, поскольку они „носились в воздухе“ того времени“.¹⁶⁴

„Замечательно, что некоторые из исчисленных здесь мер осуществлены вскоре после этого письма... и не невозможно, что действия правительства в этом случае были в некоторой связи с мыслями Ломоносова“.

Письмо Ломоносова помечено 1 ноября 1761 г. Вскоре после этого (25 декабря) умерла Елизавета Петровна. За короткое время царствования Петра III (до 28 июня 1762 г.) тоже нельзя было ожидать проведения в жизнь мероприятий, намеченных Ломоносовым. По вступлении на престол Екатерины II положение Шувалова пошатнулось; он был с почетом удален за границу 4 марта 1763 г. Лично на Ломоносове это обстоятельство мало отразилось, тем более что он „приобрел ходатая в князе Григории Григорьевиче Орлове, который, по смерти его, опечатал и взял к себе все его бумаги, но о бывших между ними сношениях мало известно“, говорит академик Грот.¹⁶⁵

Некоторые идеи, развитые Ломоносовым в его трактате, так или иначе примыкали к русскому законодательству; многие из них нашли отголосок в законодательстве Екатерины II, есть и такие, осуществление которых могло начаться разве только после освобождения крестьян, основные же осуществились при советской власти.

При Елизавете издан был указ о недействительности брака, заключенного 80-летним старцем, независимо от возраста жены.¹⁶⁶

Екатерина II предписала расторгать браки малолетних отроков с взрослыми девицами.¹⁶⁷ „Синод в наказе своему депутату, посланному в Комиссию для составления Нового Уложения, проектировал не венчать 17 или 18-летних женихов на 35 или 40-летних невестах, но и 50—55-летних стариков на 17—18-летних невестах, а в 1775 г. Синодом издан был указ в этом смысле“, говорит Тихомиров.¹⁶⁸

В последние годы царствования Петра I запрещено было принуждать к браку детей их родителям, подвластных — их господам. „По особой форме приносилась даже присяга в непринуждении к браку. Указ не соответствовал укоренившимся нравам и обычаям, и присяга превратилась в пустую формальность, лишенную внутреннего содержания“, говорит Сухоплюев.¹⁶⁹

Русские законы до и после написания Ломоносовым его письма неоднократно запрещали четвертый брак. В частности, Екатерина II, вскоре после занятия престола, подтвердила недействительность четвертого брака.¹⁷⁰

В дополнение к Духовному регламенту в мае 1722 г. издано „Прибавление о правах причта церковного и чина монашеского“. В нем постановлено не принимать в монахи человека моложе 30 лет; в случае согласия мужа и жены на пострижение принимать во внимание, исполнилось ли ей 50 или 60 лет.¹⁷¹ По дореволюционным законам в монахи принимались мужчины не моложе 30 лет, а женщины не моложе 40 лет от роду.¹⁷²

„Многие мероприятия Екатерины II, относящиеся к области санитарной и медицинской полиции, иммиграции и пр., вполне соответствовали идеям Ломоносова“, говорит Сухоплюев.¹⁷³ Ломоносов, повидимому, первый высказал идею об учреждении воспитательных домов в России, что было осуществлено для Москвы в 1764, а для Петербурга — в 1765 г. Правда, как видно из указа № 12591 от 6 марта 1766 г., в Казани для содержания „зазорных младенцев“ существовала с 1715 г. богадельня, закрытая с основанием Воспитательного дома в Москве.

Плодотворными были также идеи Ломоносова, высказанные в п. 11. Один из наиболее просвещенных деятелей времени Екатерины II, новгородский губернатор Яков Сиверс, возбудил вопрос о возобновлении генерального межевания, проект которого был составлен в царствование Елизаветы, но не вошел в законную силу. Указ о „Комиссии о государственном межевании“ издан был при жизни Ломоносова 5 марта 1765 г.

Обращено было также внимание на борьбу с разбоями. 10 февраля 1763 г. издан был закон, по которому назначалось вознаграждение в 50 рублей за указание притонодержателя и 10 рублей за разбойника.¹⁷⁴

Что касается мер, рекомендуемых Ломоносовым для наблюдения за прибывающими в города, то они введены были в 1833 и 1834 гг. и существовали до 1917.¹⁷⁵

городским аптекам, установлено звание доктора медицины.

Тихомиров указывает, что меры, рекомендуемые Ломоносовым, были потом высказаны депутатом Л. Нарышкиным. И последний говорил о недостаточности искусных повивальных бабок, о необходимости написать правила о повивальном искусстве и раздать их священникам, чтобы последние объясняли их своим прихожанам, рекомендовал употреблять самые простые лекарства.¹⁷⁶

Правительство при Петре III и Екатерине II знало о побегах населения за границу. П. И. Панин, один из наиболее просвещенных вельмож Екатерины, в числе причин побегов указывал также рекрутские наборы и непосильные поборы крестьян со стороны помещиков. На последнее обстоятельство указывал и Сиверс. Правительство старалось принимать меры для возвращения беглецов из Польши и Литвы. Петр III издал такой указ в 1762 г., а Екатерина повторяла его несколько раз; выходцам обещано было освобождение от податей на 6 лет.¹⁷⁷

Мероприятия по привлечению иностранных колонистов в Россию общеизвестны. В царствование Екатерины II их водворено до 64 тысяч.

Многие авторы, писавшие о Ломоносове, упоминают о его письме к Шувалову. Трактат Ломоносова считают очень ценным как произведение, характеризующее личность великого ученого с тех сторон, которые не нашли своего отражения в других его произведениях или нашли его в недостаточной мере. Высказывания большинства авторов не имеют существенного значения. Упоминание делается в большинстве случаев для того, чтобы показать, что великий ученый интересовался также вопросами государствоведения, был политиком; находят в нем вполне определенное отношение к религии и ее носителям — белому (невежество и корыстолюбие) и черному (разврат и лицемерие) духовенству.

поставить и разрешить основные вопросы политики народонаселения, направленной к сохранению и росту населения в России. Вопрос о несамостоятельности Ломоносова, поставленный Сухоплюевым и Тихомировым, свидетельствует только о невысоком теоретическом уровне авторов. Совершенно непонятно положение о заимствованиях в применении к проблемам народонаселения, зависимость которых от социально-экономических условий страны очевидна и не подлежит никакому сомнению. Идеи всемерного поощрения роста населения и их теоретическая и практическая разработка неизменно возникают тогда, когда в государстве имеет место либо значительная убыль населения вследствие тяжелых войн, эпидемий и разных лишений, с ними связанных, либо когда рост производительных сил предъявляет большой спрос на рабочую силу. Достаточно указать на результаты 30-летней войны, долголетнее царствование „короля-солнца“ Людовика XIV во Франции, в течение которого население ее убыло чуть ли не на одну четверть, на Швецию первой половины XVIII в. Не удивительно, что мыслящие люди в России времен Ломоносова приходили к мыслям, подобным тем, которые несколько раньше высказывались немцами, французами, шведами и англичанами. Тяжелые войны Петра I, хотя и необходимые для страны, отразились на ней самым заметным образом и прежде всего на росте населения. Быстрый рост производительных сил в результате реформ Петра предъявлял большой спрос на рабочую силу, войско и флот.

Оригинальность и ценность работы Ломоносова состоит не в том, что он высказал идею о необходимости и полезности для России быстрого роста населения. Такую идею мог высказать и, несомненно, высказывал не один человек в то время. Надо было указать главные препятствия для сохранения существующего населения России и его роста, с одной стороны, и наметить наиболее целесообразные меры для содействия этому росту в нашей стране, а не вообще, — с другой. И та и другая стороны проблемы разрешены Ломоносовым так, как только и можно было ожидать от этого титана мысли и дела.

В конечном результате мы пришли к следующим выводам о статистических и экономических идеях, трудах, планах и деятельности Ломоносова.

Ломоносов имел вполне разработанный план общего экономического изучения России, далеко выходящий за рамки иностранной науки того времени. Мне думается, что ко времени составления второго варианта плана он разрабатывал темы в двух направлениях: 1) описательном и 2) выработки мероприятий по экономической политике для рационального использования производительных сил страны, их подъема и для создания новых экономических возможностей. Тема № 3 и отражает последнее намерение Ломоносова. Сочетать в одной работе, по примеру трактата о политике народонаселения, систематическое описание, скажем, торговли, ее географическое размещение и т. п. вместе с системой мероприятий по ее рационализации и росту несравненно сложнее. Выработать такую систему можно только после тщательного и детального изучения фактического состояния народного хозяйства в целом, производства и потребления на местах продуктов сельского хозяйства, в частности промышленного сырья, путей сообщения и т. п. Только в этом случае предложенные мероприятия будут иметь вполне конкретный характер, что постоянно имел в виду во всех своих предложениях Ломоносов. Кроме первой темы, возможно и вероятно полное или частичное оформление некоторых иных тем общего плана, о чем свидетельствует сравнение обоих вариантов плана с точки зрения методики научной работы Ломоносова. Б. Н. Меншуткин, очень много поработавший над литературным наследством Ломоносова, считает возможным такое окончание и думает, что все эти работы Ломоносова были в первую очередь изъяты Г. Г. Орловым для государственных нужд. Мне думается, совершенно ошибочна мысль Л. Б. Модзалевского, который допускает уничтожение всех изъятых бумаг. Для чего и кому это было нужно? Иное дело какие-либо сатирические произведения Ломоносова, — затрагивающие влиятельных лиц, — буде таковые остались после него в рукописях. Несравненно правдоподобнее другое предположение Л. Б. Модзалевского, что Орлов взял эти работы себе или передал в государственный архив. Скорее всего он их передал кому-либо для использования их в области государственного управления.

Ломоносов пошел дальше в своих намерениях по линии экономического изучения России для пользы общества. Экономика ломоносовских времен менялась довольно быстро, что не ускользнуло, конечно, от внимания великого ученого и патриота. В частности он требует переиздания большого Российского атласа каждые двадцать лет, что было, как он прекрасно знал по собственному опыту, делом очень сложным. Для изучения текущей экономической жизни России Ломоносов составил два проекта: 1) создание при Академии Наук периодического органа — Внутренних Российских ведомостей, главным образом для нужд торгового и промышленного класса, и 2) учреждение особой коллегии, главной целью которой было экономическое изучение сельского населения, т. е. не только сельского хозяйства, но и промыслов сельского населения, путей сообщения и т. д.

— создание периодического органа и целой коллегии для изучения текущей экономической жизни страны. Этот комплекс идей и трудов Ломоносова органически связан с его статистико-географическими трудами и деятельностью.

Надеюсь, что я достаточно убедительно показал и выявил грандиозные планы Ломоносова по статистико-географическому описанию России. Сочинение географии и составление нового большого Российского атласа, над собиранием материалов для которых так упорно работал Ломоносов, действительно было по плечу только ему. В отличие от других авторов, Ломоносов задумал статистико-географическое описание, которое приближается к нашему пониманию описательной статистики. В него должно было входить много числовых данных. От экономической географии в современном смысле оно отличается лишь несколько бо́льшим количеством сведений по физической географии и, по необходимости, малыми числовыми материалами. Подлинной описательной статистикой является „Экономический лексикон“ Ломоносова с картами российских продуктов.

Статистические идеи, труды, планы и деятельность Ломоносова, как и следует ожидать от гениального ученого, далеко не укладываются ни в какие рамки иностранных шкал статистики. Мы видели, что в потребных случаях Ломоносов превращается в политического арифметика, измышляет по временам новые интересные и ценные методы установления количества какого-либо явления — ледяной поверхности Северного Ледовитого океана и т. п. Сколько разных возможностей для выявления гения и изобретательности Ломоносова представляла в этом отношении экономика России! Мне думается, что при изучении сельского хозяйства, промышленности и торговли России, ее путей сообщения недостающие данные для числовой характеристики Ломоносов восполнял специально измышленными им способами политической арифметики. Для намечаемых мероприятий по экономической политике это было прямо-таки необходимо. Выгоды и преимущества направления экономической жизни по новому руслу Ломоносов должен был подтверждать и доказывать при помощи вероятных результатов рекомендуемых мероприятий, а это требовало соответствующих методов исчисления. Такое предположение подтверждается примером классического трактата о политике народонаселения, яркого, блестящего и убедительного не только своими общими положениями, но и предположительными исчислениями. Глубокое знание русской жизни, гениальное понимание путей и средств для максимально возможного сохранения наличного населения нашей страны и его роста подтверждается тем, что основные вопросы, поставленные Ломоносовым, окончательно разрешены советским законодательством.

Закончу свой очерк некоторыми пожеланиями. Следовало бы максимально ускорить разработку исчерпывающего указателя архивных материалов о Ломоносове, находящихся вне Академии Наук СССР, а также и окончание полного академического издания его сочинений. Хочется думать и надеяться, что нашим советским ученым удастся найти еще много новых материалов, в частности то, что написано им было по его плану экономического изучения России, экстракты из ответов на географические запросы, сделанные И. Аврамовым по заданию и плану Ломоносова, его „Экономический лексикон“ и много другого ценного, что написал или хотя бы набросал он в интересующих нас отраслях знания. Давно уже, мне думается, наступила пора для начатого в 1771 г. опубликования всех сохранившихся материалов анкет Академии Наук и Сухопутного шляхетного корпуса. После этого, несомненно, появятся научные труды, которые осветят нам, хотя бы в некоторой мере, ту картину, которую так упорно хотел дать первый русский ученый. Это было бы лучшей для него памятью в статистике, а нам оно одновременно дало бы богатейший материал для познания России времен Ломоносова.

Примечания

⁹⁶ Ломоносов. О размножении и сохранении Российского народа. Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 563—580.

⁹⁷ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 566—567.

⁹⁸ Там же, стр. 566.

⁹⁹ Ломоносов. О размножении и сохранении Российского народа. Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 566.

¹⁰⁰ Там же, стр. 566.

¹⁰¹ Там же, стр. 567.

¹⁰² Ломоносов. О размножении и сохранении Российского народа. Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 567.

¹⁰³ Там же, стр. 568—569.

¹⁰⁴ Там же, стр. 569.

¹⁰⁵ неимущих старушек, неопытных, не бывших замужем. См. „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, стр. 201—202.

¹⁰⁶ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 569. У Тихонравова эта фраза заканчивается словами: „предложить я намерен“.

¹⁰⁷ Там же, стр. 569.

¹⁰⁸ Там же, стр. 570.

¹⁰⁹ Там же.

¹¹⁰ —571.

¹¹¹ Там же, стр. 571.

¹¹² Там же, стр. 571—572.

¹¹³ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 572.

¹¹⁴ Там же, стр. 573.

¹¹⁵

¹¹⁶ Там же, стр. 574.

¹¹⁷ Там же, стр. 575.

¹¹⁸ Там же.

¹¹⁹ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 575—576.

¹²⁰

¹²¹ Там же.

¹²² Там же, стр. 576—577.

¹²³ Там же, стр. 577.

¹²⁴ „Бо̀льшая часть малых городов и посадов и многих провинциальных и губернских городов, не токмо стен каменных или хотя надежных валов и рвов, но и деревянных полисадников или тынов не имеют, что не без сожаления вижу из ответов, присылаемых на географические вопросы в Академию Наук изо всех городов указом Правительствующего Сената, по моему представлению“, — пишет Ломоносов (стр. 578).

¹²⁵

¹²⁶ Местечко в б. Могилевской губернии, на реке Саже; здесь селилось в XVIII в. много старообрядцев. См. „Комментарии“ проф. П. Н. Беркова в книге „М. В. Ломоносов. Избранные философские сочинения“, стр. 338.

¹²⁷ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 579.

¹²⁸ Там же, стр. 579—580.

¹²⁹ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 580.

¹³⁰ „Исследования и статьи по русской литературе и просвещению“, том I, СПб., 1889, стр. 459—460.

¹³¹ М. В. Ломоносов. Избранные философские сочинения. Соцэкономгиз, М. 1940, стр. 284—298.

¹³² Г. В. Плеханов указывает, „что Вольф не был таким безусловным сторонником эвдаймонизма, как это думает г. Сухоплюев“. См. „История русской общественной мысли“, т. II, М., 1918, стр. 205.

¹³³ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, стр. 167, 169, 172, 174, 179, 181, 184, 186, 188, 189, 198, 209, 224, 229, 230, 231, 234.

¹³⁴ Там же, стр. 197.

¹³⁵ Там же, примеч. 2 к стр. 233.

¹³⁶ Взгляды Ломоносова на политику народонаселения, примеч. 2 к стр. 233 и стр. 231.

¹³⁷ Там же, стр. 178.

¹³⁸

¹³⁹ Там же, стр. 230. Кстати сказать, это не книга, а брошюра, которая стоила 12 копеек. См. Билярский, стр. 742. В счете Ломоносову встречаются книги по 2 и даже по 4 рубля.

¹⁴⁰ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, примеч. 2 к стр. 231.

¹⁴¹ —264.

¹⁴² Журн. Мин. нар. просв., 1914, февраль, стр. 260.

¹⁴³ Там же, стр. 259.

¹⁴⁴ Там же, стр. 261.

¹⁴⁵ Полное собрание законов, т. XV, № 11364 (28 ноября 1761 г.).

¹⁴⁶ — 16 ноября 1781 г.

¹⁴⁷ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 580.

¹⁴⁸ „Личность М. В. Ломоносова“, стр. 144. Конфликт с Синодом в начале 1757 г. по поводу сатирического стихотворения „Гимн бороде“ описан П. Н. Берковым. См. его книгу „Ломоносов и литературная полемика его времени, 1750—1765“, М. — Л. 1936, стр. 195—239.

¹⁴⁹ С. П. Шевырев—1855. М., 1855, стр. 7—10.

¹⁵⁰ Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 580.

¹⁵¹ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, стр. 209—210.

¹⁵² Русская Старина, 1873, октябрь, стр. 566.

¹⁵³ J. Süssmilchöttliche Ordnung in den Veränderungen des menschlichen Geschlechts... 4-te Ausgabe, Berlin 1775.

¹⁵⁴ J. H. G. Justi. Grundsätze der Policey-Wissenschaft. Göttingen 1756; Grundsätze zu der Macht und Glückseligkeit der Staaten, oder ausfürliche Vorstellung der gesammten Policey-Wissenschaft. Königsberg u. Leipzig, 1760.

¹⁵⁵ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, примеч. 3 к стр. 210.

¹⁵⁶ Там же, примеч. к стр. 198.

¹⁵⁷

¹⁵⁸ Там же, стр. 214.

¹⁵⁹ Там же, стр. 194—195.

¹⁶⁰ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, примеч. 2 к стр. 228.

¹⁶¹ По вычислениям профессора С. А. Новосельского, в 50 губерниях Европейской России с 1867 по 1913 г. на 1000 душ среднего населения рождалось от 43.1 (1913 г.) до 52.3 (1873 г.) ребенка. За 47 лет в 18 случаях мера рождаемости превышает 5%, в 13—4.9%. Есть поэтому все основания предполагать, что во время написания Ломоносовым его трактата в России рождалось не менее 5% в среднем детей в год. См. Календарь для врачей всех ведомств на 1916 год... Под ред. д-ра мед. П. Н. Булатова. Ч. II, Пгр., 1916, стр. 36—37.

¹⁶² „Сочинения М. В. Ломоносова с объяснительными примечаниями академика М. И. Сухомлинова“, т. IV, изд. Академии Наук, СПб., 1898, стр. 380.

¹⁶³ См. статью Ю. М. Шокальского под приведенным выше названием в сборнике „1711—1911. Труды Ломоносова в области естественно-исторических наук“, изд. Имп. Акад. Наук, СПб., 1911, стр. 117—118. Вообще же „Ломоносов впервые в науке классифицирует льды, причем его классификация во многих своих частях сходна с современной... Учение Ломоносова о полярных льдах... стояло во многом на уровне такой публикации, как сочинение участника австро-венгерской экспедиции 1871—1874 гг.“ (проф. К. Вейпрехта), говорит В. А. Перевалов. См. статью „Труды Ломоносова по географии северных полярных стран“ в книге „Ломоносов Сборник статей и материалов“, М. — Л., 1940, стр. 273—274.

¹⁶⁴ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, примеч. 2 к стр. 170.

¹⁶⁵ „Очерк академической деятельности Ломоносова“, стр. 22, 36.

¹⁶⁶ ПСЗ, т. XII, № 9087.

¹⁶⁷

¹⁶⁸ И. А. Тихомиров, О трудах М. В. Ломоносова по политической экономии. — Журн. Мин. нар. просв., 1914, февр., стр. 251; ПСЗ, № 14356.

¹⁶⁹ „Взгляды Ломоносова на политику народонаселения“, примеч. к стр. 192 (ПСЗ, т. VII, № 4406).

¹⁷⁰

¹⁷¹ ПСЗ, т. VI, № 4022.

¹⁷² Свод законов, т. IX, стр. 410.

¹⁷³ „Взгляды Ломоносова...“, примеч. 2 к стр. 233.

¹⁷⁴ ПСЗ, т. XVI, № 11750.

¹⁷⁵

¹⁷⁶ И. А. Тихомиров, О трудах М. В. Ломоносова по политической экономии, примеч. 1 к стр. 254.

¹⁷⁷ И. А. , там же, стр. 258.