ЛОМОНОСОВ ВО ФРАНЦУЗСКОМ ЖУРНАЛЕ 1820-х ГОДОВ
С января 1819 г. в Париже начал выходить новый журнал под названием «Revue encyclopédique, ou analyse raisonnée des productions les plus remarquables dans la littérature, les sciences et les arts». Основателем его и редактором был видный революционный деятель, писатель и публицист Марк Антуан Жюльен (1775—1848).1
В предпосланном первому выпуску журнала обширном введении Жюльен с большой отчетливостью сформулировал основную задачу издания и определил его план. «Сборник, построение, дух и цель которого мы сейчас охарактеризуем, — писал Жюльен, — был, осмелимся это сказать, необходим Франции, и ему предстоит удовлетворить одну из потребностей нашей эпохи».2 По мнению Жюльена, эта потребность состояла в углублений и расширении человеческих знаний и в постоянном обмене «интеллектуальными ценностями», иными словами — в тесном духовном общении народов между собой.3 Слишком большое количество всевозможных препятствий разделяет людей, распространяющих знание, и тех, кто к нему стремится. Особенно же много преград, полагает Жюльен, возникает на путях межнационального — промышленного, научного, литературного — обмена. По возможности способствовать постепенному уничтожению всех этих препятствий и преград, — так Жюльен понимал главную цель основанного им журнала.4
Этому благородному принципу журнал «Revue encyclopédique» неотступно следовал вплоть до октября 1831 г., когда он совершенно изменил направление, в значительной степени утратив при этом былую международную известность.5
В полном соответствии с намеченной программой журнал с первых дней его существования неизменно знакомит своих читателей с важнейшими культурными достижениями почти всех европейских стран и некоторых стран Америки и Азии. Существенное место в этих сообщениях принадлежит России, русской культурной и прежде всего литературной жизни. Наибольшее число помещенных в «Revue encyclopédique» статей и заметок «русского цикла» было, естественно, посвящено современным русским писателям и поэтам — Жуковскому, Батюшкову, Гнедичу, Козлову, Грибоедову, Баратынскому, Крылову и особенно Пушкину.6 В то же время в ряде статей чаще попутно, но иногда и весьма обстоятельно характеризовалась также русская литература XVIII в. — творчество Сумарокова, Державина, Хераскова, Богдановича, Хемницера, Кострова, Капниста. Неоднократно упоминается там и «отец русской поэзии» Ломоносов.
Разумеется, это было не первое появление имени Ломоносова на страницах французской печати.7 Еще в 1782 г. П. -Ш. Левек, автор «Истории России», писал о Ломоносове, называя его «гением, который один мог бы составить славу целого столетия», и в качестве иллюстрации приводил в сокращенном прозаическом переводе оду на восшествие на престол императрицы Елизаветы Петровны (1747 г.).8 Год спустя Ломоносову — «человеку, наделенному необыкновенным поэтическим даром», посвятил несколько страниц в своей «Истории современной России» Н. -Г. Леклер, там же поместивший перевод «Петра Великого» (начало первой песни).9 Первым русским поэтом назвал Ломоносова, рассуждая о «русском красноречии», Н. -Т. Дезессар.10 Дифирамбическая оценка его творчества содержалась также в книге Ф. Пажеса.11 Кроме того, отдельные сведения о Ломоносове были заключены в предисловии Паппадопуло и Галле к их антологии русской литературы, включавшей перевод шести его од и поэмы «Петр Великий».12
Наконец, в первые десятилетия XIX в. имя Ломоносова начинает проникать и во вского рода исторические, биографические и библиографические словари. Довольно подробно освещает деятельность поэта «Dictionnaire universel, historique, critique et bibliographique». Помимо неизбежного указания на производство Ломоносова незадолго до смерти в чин статского советника (во французском, искажающем смысл, переводе: «conseiller d’état»), в статье «Lomonozoff», составленной главным образом на основе трудов Левека и Леклера,13 приводилось множество всевозможных данных о жизни и творчестве поэта, сообщались, между прочим, имена его учителей — Вольфа и Генкеля, перечислялись его занятия, давалась оценка некоторых его стихотворных сочинений, прежде всего од, «обеспечивших ему первое место среди русских писателей», и т. п.14 Впрочем, «Dictionnaire universel», несомненно, представляет собой в этом отношении исключение: не только в словарях, относящихся к самому началу века,15 но и в аналогичных изданиях 1810-х годов сведения о Ломоносове были наредкость скудными и неточными. В словаре Феллера, например, Ломоносов вообще рассматривался лишь как историк — автор «Древней российской истории от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 года».16
Таким образом, знакомство с Ломоносовым во Франции XVIII — первых двух десятилетий XIX в. было все же весьма ограниченным. Сведения биографического характера, восходившие, как правило, к Левеку и Леклеру, почти не пополнялись; суждения о творчестве не отличались ни тонкостью, ни глубиной. Интерес к Ломоносову «Revue encyclopédique» был, следовательно, вызван стремлением полнее, нежели это делалось раньше, осветить замечательную фигуру «родоначальника русской литературы» (fondateur de la littérature russe). В большинстве своем отзывы и высказывания о Ломоносове появлялись в журнале в связи с изданием его произведений, преимущественно в иностранных переводах.
«Российской антологии» Джона Бауринга (1821 г.).17 «Вечерним размышлением о божием величестве» (кроме того, ему была ошибочно приписана державинская ода «Властителям и судиям»). Однако и этого Кокерелю оказалось достаточно, для того чтобы высоко оценить поэзию Ломоносова и почувствовать ее «смелость», «изящество» и «новизну». «В соответствии с хронологией, — писал Кокерель, — на первом месте находится Михаил Ломоносов, отец русской литературы. Он родился в 1711 году, в семье простого матроса и лишь благодаря собственным заслугам достиг звания начальника (directeur) Петербургского университета, где он долгое время и весьма достойно возглавлял кафедру химии. Академия наук издала на государственный счет его сочинения в шестнадцати томах, среди которых трактаты по оптике и физике, историографические труды, героическая поэма, а также множество других сочинений разных жанров. Смелость и изящество его произведений резко контрастируют с бесформенными творениями предшествующих лет. Именно он проложил новые пути. Он оказал русской литературе такую же услугу, какую некогда Корнель оказал нашему театру. Не создавая канонов, он учил лишь собственным примером».18 По поводу «Вечернего размышления» Кокерель, между прочим, отмечал, что стихотворение это подчас приобретает слишком ученый характер, оказываясь где-то на грани науки и поэзии. «Однако же, — не мог не согласиться критик, — в нем имеется множество строф, исполненных величия».19
Обличительный тон оды «Властителям и судиям» поразил Кокереля. «Если вспомнить о времени создания этих стихотворений, — замечал он, — и если к тому же иметь в виду, что Ломоносов был при русском дворе в известном смысле тем, что в Англии называется „поэт-лауреат“, этот отрывок, несомненно, покажется вдвойне примечательным».20 К Ломоносову последние слова отношения не имели, но вывод, к которому приходил Кокерель на основе своих наблюдений над творчеством «невских поэтов», распространялся и на поэзию Ломоносова: «Русской музе всегда было чуждо раболепие; свое вдохновение она черпает из источника благородных и патриотических идей».21
«Revue encyclopédique» снова. Неизменно помещая сведения почти обо всех русских — старых и новых — периодических изданиях, французский журнал обратил внимание и на выходивший в Петербурге с 1823 по 1825 г. под редакцией В. Григоровича «Журнал изящных искусств».22 Впрочем, об инициативе «Revue encyclopédique» в данном случае можно говорить лишь условно: автором заметки об издании Григоровича, равно как и многих других очерков и статей, посвященных русской журналистике, был Сергей Дмитриевич Полторацкий, постоянный (с 1822 г.) корреспондент «Revue encyclopédique», впоследствии известный библиограф, длительное время сотрудничавший с Ж. -М. Кераром.23
«Журнал изящных искусств» публикует на своих страницах — в ряду прочих материалов — перевод отдельных мест из «Истории искусства древности» И. -И. Винкельмана, и в частности III главу I книги этого знаменитого труда. Содержавшаяся там мысль (кстати, заимствованная Винкельманом у Полибия24) об исключительной роли климата в развитии духовных способностей народа вызвала возражение Григоровича, который в своих примечаниях осторожно заметил, что «мнение сие может быть если не опровергнуто, то по крайней мере сильно оспариваемо».25 Полторацкий в статье, напечатанной в 30-м томе «Revue encyclopédique», поддержал Григоровича. Почему, восклицал он, в современной Греции нет нового Фидия, Апеллеса, Гомера, Пиндара или Демосфена? И как объяснить тогда, что под северным небом родились Ломоносов, Державин, Дмитриев, Батюшков, Александр Пушкин, Томас Мур, лорд Байрон, Канова и Торвальдсен?26
«северных гениев», названных в подтверждение тезиса: «Гений присущ всем народам».27
В 1826 г. Ломоносов упоминается также в рецензии главного секретаря редакции «Revue» Эдма Жоашена Эро (Héreau), превосходного знатока русского языка и литературы, на «Русскую антологию» Э. Дюпре де Сен-Мора,28 а затем уже в следующем году совсем в иной связи.
С 1825 г. в России началось движение за сооружение в Архангельске памятника Ломоносову, «чтобы блеск славы его особенно отразился на тот край, где любовь к наукам вызвала его из среды сословия простых поселян, где он родился в низменной хижине рыбака».29 Для этой цели по всей стране был предпринят сбор средств, широко поддержанный современной прессой.30 В газетах и журналах печатались сообщения о поступлении средств, приводились списки жертвователей и т. п. Своеобразным «пожертвованием» явилась и ода Д. И. Хвостова «На сооружение памятника Ломоносову», вышедшая отдельным изданием,31 — «торжественного свидетельства благодарности к заслугам гения, озарившего Россию».32
В 35-м томе «Revue encyclopédique» С. Д. Полторацкий известил французских читателей о выходе в свет сочинения Хвостова и о предполагавшемся памятнике Ломоносову, которого «по справедливости называют отцом русской литературы». Воздерживаясь, вслед за критиками русских журналов, от каких бы то ни было оценок произведения Хвостова, с его точки зрения, несомненно, лишенного всяких поэтических достоинств, Полторацкий в своей заметке говорил лишь о благородной цели, ради которой ода была написана.33
Последнее упоминание о Ломоносове в «Revue encyclopédique» относится к тому же 1827 г. Отметив, что в Варшаве «много занимаются переводом наиболее замечательных произведений русской литературы на польский язык», С. Д. Полторацкий писал далее: «Превосходный поэт, г-н Крушинский прочел на заседании Варшавского научного общества, которое состоялось в 1825 году, свой перевод оды Ломоносова под названием „Утреннее размышление о божием величестве“. Этот очень поэтичный перевод особенно замечателен удачным сочетанием стихотворного метра с рифмой. Для польской литературы это явилось новшеством, осуществить которое раньше неоднократно пытались, не достигая, однако, успеха».34
Ян Помиан Крушинский (1773—1845) был видным деятелем польской культуры, поэтом и переводчиком с латинского, итальянского, английского, французского, немецкого и русского языков.
Его перу принадлежали многочисленные переводы из Вергилия, Горация, Овидия, Альфьери, Тассо, Ариосто, Расина, Буало, Вольтера и др.35 Иова (глава 38). В ежегоднике общества за 1825 г., где этот перевод был напечатан, указывалось на его художественное своеобразие: «Oda Lomonosowa о Bogu przelożna z Rossyiskiego na język Polski wierszem miarowym i rymowym».36 Поскольку в 1825 г. ни о каких других выполненных Крушинским переводах сочинений Ломоносова не сообщалось, есть основание думать, что Полторацкий имел в виду именно этот перевод.37
— «Revue encyclopédique». Приводимые в нем данные о Ломоносове не всегда отличаются точностью, но по сравнению со старыми иностранными обзорами русской литературы и биографическими словарями начала века «Revue encyclopédique» вносит немало нового. Благодаря французскому журналу европейский читатель получил возможность не только несколько расширить круг сведений о «родоначальнике русской поэзии», но и как-то осмыслить его творчество. Вместе с тем «многогранный гений» Ломоносова послужил для «Revue encyclopédique» одним из важных аргументов в защиту излюбленной журналом мысли о том, что в мире не существует народов и стран, обреченных на вечное прозябание и духовный застой.
Примечания
1 «Литературное наследство», т. 29—30, М., 1937, стр. 539—544.
2 «Revue encyclopédique», 1819, t. 1, стр. 5.
3 Там же, стр. 6—9.
4 Там же, 1822, t. 9, р. 8—9.
5 О «Revue encyclopédique» см.: Ch. -M. Des Grangeséraire sous la Restauration. 1815—1830. Paris, 1907, стр. 81—84.
6 М. П. Алексеев. Пушкин на Западе. Сб. «Пушкин. Временник Пушкинской Комиссии», М.—Л., 1937, № 3, стр. 105—110.
7 A. . Bibliographie francaise et italienne de la vie et de l’oeuvre de Michel Lomonosov. В кн.: Выставка «Ломоносов и Елизаветинское время», т. VII. Пгр., 1915, стр. 199—201; П. Н. Берков. Изучение русской литературы во Франции. «Литературное наследство», т. 33—34, М., 1939, стр. 726—728.
8 Levesque—341.
9 Leclerc. Histoire physique, morale, critique et politique de la Russie moderne, t. I. Paris, 1783, стр. 70—75, 130—143.
10 . Nouvelle bibliothèque d’un homme de goût, t. 4 (supplément). Paris, 1799, стр. 168—169.
11 Pagès. Nouveau traîté de littérature ancienne et moderne, t. I. Paris, 1802, стр. 326—333.
12 Choix des meilleurs morceaux de la littérature russe... traduits en français par M. L. Pappadopoulo et par le c-en Gallet. Paris, 1800, стр. VI—VII.
13 Берков. Изучение русской литературы иностранцами в XVIII веке. «Язык и литература», 1930, т. 5, стр. 117—120.
14 Dictionnaire universel, historique, critique et bibliographique, t. X. Paris, 1810, стр. 204—205.
15 Nouveau dictionnaire historique, t. VII. Lyon, 1804, стр. 261.
16 ... par l’abbé F. -X. de Feller, t. 5. Lyon, 1818, стр. 402.
17 См.: В. А. Десницкий. Западноевропейские антологии и обозрения русской литературы в первые десятилетия XIX века. В кн.: Избранные статьи по русской литературе XVIII—XIX веков. М.—Л., 1958, стр. 200—206.
18 «Revue encyclopédique», 1821, t. 10, стр. 357.
19 Там же, стр. 358.
20 Там же.
21 Там же, стр. 367.
22 1—6) и 1825 г. (№№ 1—2).
23 Quérard. La France littéraire, t. XI. Paris, 1854—1857, стр. 478—484: А. Остроглазов. Сергей Дмитриевич Полторацкий. «Библиографические записки», 1892, № 1, стр. 15—24; Ф. Я. . С. Д. Полторацкий как пропагандист творчества Пушкина во Франции. «Литературное наследство», т. 58, М.. 1952, стр. 298—307.
24 Polybius, éd. Casaubon, 1609, lib. 4, стр. 290.
25 «Журнал изящных искусств», 1823, № 3 (ч. I), стр. 194.
26 «Revue encyclopédique», 1826, t. 30, стр. 428.
27 Сходную мысль еще в 1814—1815 гг. высказывал, между прочим, Батюшков в «Послании И. М. Муравьеву-Апостолу» (К. Н. Батюшков, Сочинения, М., 1955, стр. 234—235).
28 «Revue encyclopédique», 1826, t. 32, стр. 381, 383.
29 «Отечественные записки», 1825, ч. 22, № 61, стр. 328.
30 См.: А. Г. Фомин. Опыт библиографического указателя литературы о М. В. Ломоносове. В кн.: Выставка «Ломоносов и Елизаветинское время», т. VII. Пгр., 1915, стр. 27—29.
31 На сооружение памятника Ломоносову в Архангельске, стихотворение графа Хвостова. СПб., 1825.
32 «Отечественные записки», 1825, ч. 24, № 66, стр. 311.
33 «Revue encyclopédique», 1827 t. 35, стр. 133—134.
34 Там же, t. 36, стр. 802.
35 О Я. Крушинском см.: «Zyciorysy znakomitych ludzi», t. 1. Warszawa, 1851, стр. 181—184: «Cmentarz powązkowski pod Warszawą, opisal K. Wł. Woiciski», t. 1. Warszawa, 1855, стр. 115—121: «S. Orgelbranda Encyklopedyja powszechna», t. VIII, Warszawa, 1900, стр. 640: «Wielka Encyklopedyja powszechna ilustrowana», t. XLI, Warszawa, 1908, стр. 194—195 (статья Мариана Дубецкого).
36 «Roczniki towarzystwa królewskiego warszawskiego przyiacioł nauk», t. 18, Warszawa, 1825, стр. 336—341. Перевод: «Ода Ломоносова о боге, переведенная с русского языка на польский метрическим и рифмованным стихом».
37 Перевод этот стал в известном смысле классическим. Он до сих пор печатается в польских антологиях русской поэзии. См., например: Dwa wieki poezji rosyjskiej. Warszawa, 1951, стр. 14—15 (первое издание антологии 1947 г.).