1746 АПРЕЛЯ 28. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ В АКАДЕМИЧЕСКОЕ СОБРАНИЕ
О ПРИВЛЕЧЕНИИ СЕМИНАРИСТОВ В УНИВЕРСИТЕТ
И ОБ УВЕЛИЧЕНИИ ЧИСЛА УЧЕНИКОВ ГИМНАЗИИ
Viri clarissimi
Cum jam ex clementissimis Caesareae Majestatis, quae e dirigente Senatu prodierunt, mandatis duplex solatium et emolumentum ceperimus, alterum nempe est, quod destinata nobis stipendia e status camera promptius enumerentur, quodque scientiarum et rerum ad eas spectantium cura nobis sit unice demandata, est alterum, quibus factum est, ut nec rerum inopia, nec angustiore in Academia jure a promovendis in hoc Imperio scientiis nos prohiberi ultro queri possimus: idcirco non nobis amplius differendum, sed jam pro virili contendendum esse censeo, ut et utilitati imperii et officio nostro satisfiat, utque celsissimus Senatus intelligat, nos non proprio suo emolumento et famae studio, sed utilitatis et gloriae a scientiis in hunc Imperium redundaturae impulsos desiderio, tot querelas movisse. Quibus autem rebus id praestari posse existimem sequentibus capitibus illustri academicorum consessui propono.
1. Utile sane et jucundum Majestati et Imperio opus patrabimus, si dirigentem Senatum iterum sollicitando studiosos e coenobiis obtinebimus, eosque docendo et exercitiis academicis ad majores progressus incitando verae Universitatis Petropolitanae titulum scientiarum Academiae jungemus. Non equidem nos hujus operae poenitebit. Multa et magna pollicetur dementia Augustae, qua cumulata sunt illustriora quaedam Russiae gymnasia, ubi discentium numerus est satis frequens. Quamvis autem fiscus pro Academia destinatus ad alendos studiosos modo haud sufficiat, credo tamen celsissimum Senatum ex propriis sumptibus iis alimenta daturum, donec res oeconomica Academiae erit restaurata.
2. Providendum esse arbitror, ut gymnasium majore numero discipulorum abundet, unde studiosi erunt tanquam e proprio penu aliquando producendi.
3. Cum multi et non inutiles libri in Rossiacum sermonem translati sint, tumque porro ab interpretibus transferri possint, qui tamen sine speciali dirigentis Senatus mandato, indeque difficile praelo committi possunt, quamobrem celsissimum Senatum suplicandum esse puto, ut cum translatos tum etiam russice exaratos libros conventui Academicorum revidendos confidat, ne tam sublime tribunal frequentioribus sollicitationibus incommodare cogamur.
M. Lomonosoff
A. 1746, die 28 Aprilis
Перевод
Славнейшие мужи
Ввиду того, что от указов е. и. в., посланных из Правительствующего Сената, мы получили двойную отраду и выгоду, из коих одна состоит в том, что назначенное нам жалованье будет скорее выдаваться из Статс-конторы, другая же в том, что на нас исключительно возложена забота о науках и о делах, к ним относящихся, — мы не можем впредь жаловаться на то, что развитию науки в нашей империи мешают недостаток средств или стеснительные правила в Академии. Поэтому я считаю, что нам не следует более мешкать, но каждому в меру сил надо стараться выполнять свои обязанности на пользу империи, дабы высокий Сенат понял, что если мы подали столько жалоб, то побуждала нас к этому не корысть и не тщеславие, а стремление к пользе и славе, которая проистечет от наук для нашей империи. Каким образом это, по-моему, может быть выполнено, о том я представляю знаменитому Собранию академиков в следующих пунктах:
1) Мы, конечно, совершим полезное и приятное е. в. и империи дело, если путем нового ходатайства перед Правительствующим Сенатом получим студентов из семинарий и, обучая их и академическими упражнениями поощряя к бо́льшим успехам, приобретем для Академии Наук звание подлинного Петербургского университета. Об этом труде нам не придется сожалеть. Много великого обещает милость императрицы, благодаря которой умножены некоторые наиболее известные русские гимназии, где количество учащихся достаточно велико. Хотя средства, назначенные для Академии, недостаточны для прокормления студентов, однако я думаю, что высокий Сенат будет кормить их на свой счет, до тех пор пока не будет налажено хозяйство Академии.
́льшим количеством учеников; оттуда некогда должны выйти свои, так сказать, доморощенные студенты.
3) Ввиду того, что на русский язык переведено и в дальнейшем может быть переведено переводчиками много небесполезных книг, издавать которые, однако, трудно за невозможностью отдавать их в печать без особого указа Правительствующего Сената, то я думаю, что следует обратиться в высокий Сенат с просьбой доверить Академическому собранию просмотр как переводных, так и написанных по-русски книг, чтобы нам не быть вынужденными беспокоить столь высокое учреждение слишком частыми ходатайствами.
М. Ломоносов
1746 г. апреля 28 дня.
Примечания
80, лл. 1—2).
Подлинник на латинском языке.
Латинский текст впервые напечатан — М. И. Сухомлинов. История Российской Академии, т. II, СПб., 1875, стр. 408—409.
В русском переводе публикуется впервые.
Публикуемое представление было оглашено Ломоносовым в Академическом собрании 28 апреля 1746 г. (Протоколы Конференции, т. II, стр. 138). Оно было написано под впечатлением недавно полученных указов Сената от 6 и 28 марта 1746 г., которые явились ответом на целую серию жалоб, поданных академиками на Шумахера во второй половине 1745 г. В первом из этих указов говорилось, что впредь до назначения президента Академии Наук все, что „до наук и им принадлежащих вещей касается“, должно составлять предмет ведения Академического собрания (ААН, ф. 3, оп. 1, № 950, л. 47). Второй указ предписывал Штатс-конторе отпустить без задержки сумму, потребную на уплату жалованья академическому персоналу по сентябрь 1745 г. (там же, лл. 67—69).
—129). Предложенное им мероприятие было не ново: учеников семинарий призывали перед тем в Академию уже дважды — в 1732 и 1735 гг. Из их рядов, кроме Ломоносова, С. П. Крашенинникова и создателя русского фарфора Д. И. Виноградова, вышли и такие деятели, как гравер А. Поляков, академик-астроном Н. И. Попов, переводчики В. И. Лебедев, И. И. Голубцов, А. С. Барсов и др.
Предложение Ломоносова, внесенное им незадолго до назначения К. Г. Разумовского президентом Академии, нашло некоторое отражение в § 37 утвержденного в 1747 г. нового академического регламента и получило реальное осуществление только в 1748 г. (документ 284 и примечания к нему).
Под „милостью императрицы“ Ломоносов разумел, вероятно, указ от 26 октября 1744 г. о соединении арифметических школ с гарнизонными и о дозволении обучаться в них людям всякого звания (ПСЗ, 9054).
Что касается хлопот Ломоносова об увеличении числа учеников Академической гимназии, то они увенчались успехом только четырнадцать лет спустя, после передачи Гимназии в единоличное ведение Ломоносова (документ 320 и примечания к нему).
§§ 24 и 26), из чего, как и из сказанного выше об Университете, можно заключить, что составитель этого регламента, Г. Н. Теплов, учитывал в какой-то мере требования Ломоносова, содержавшиеся в публикуемом представлении.