1748 ОКТЯБРЯ 19. ОПРЕДЕЛЕНИЕ КАНЦЕЛЯРИИ АН ОБ ОСТАВЛЕНИИ
Г. -Ф. МИЛЛЕРА «В КРАЙНЕМ ПОДОЗРЕНИИ» ПО ДЕЛУ О ПЕРЕПИСКЕ
ЕГО С И. -Н. ДЕЛИЛЕМ
В Канцелярии Академии Наук по учиненному определению сего ж октября 18 числа1 в присутствии г. советника Шумахера и г. асессора Теплова, господина ж советника надворного Штелина, гг. профессоров Винцгейма, Штруба, Тредиаковского и Ломоносова присланное от Делиля письмо к профессору Миллеру прочтением всему присутствию тому объявлено, которое единогласно названо,1* что Миллер оставил себя по тому письму в крайнем подозрении. С подлинного ж Делилева на французском языке письма копия с переводом на российском языке при том же собрании поверена, которая во всем имеет сходство.
И. Д. Шумахер
Григорей Теплов
J. Staehlin
Christ. Nic. von Winsheim
F. H. Strube de Piermont
Василей Тредиаковский
Михайла Ломоносов
1748 году октября 19 числа
Примечания
Печатается по подлиннику, писанному писарской рукой и подписанному Шумахером, Тепловым, Штелином, Винсгеймом, Штрубе-де-Пирмонтом Тредиаковским и Ломоносовым (ААН, ф. 21, оп. 6, № 4, л. 15).
Публикуется впервые.
Советскими географами и историками уже не раз говорено о том, что деятельность Ж. -Н. Делиля в России не ограничивалась одной только наукой (см., например: В. Кордт, Матерiали до iсторii картографii Украiни. Киiв, 1931, стр. 20—22; Д. М. Лебедев. География в России Петровского времени. М. — Л., 1950, стр. 254—256; А. В. Ефимов. Из истории великих русских географических открытий в Северном Ледовитом и Тихом океанах. М., 1950, стр. 200—207), основным же источником сведений по этому вопросу является французская биография Делиля, написанная А. Инаром на основании тщательно им изученных архивных материалов и выпущенная в свет в Париже в 1915 г. (Albert Isnard. Joseph-Nicolas Delisle, sa biographie et sa collection de cartes géographiques à la Bibliothèque Nationale. Comité des travaux historiques et scientifiques. Bulletin de la Section de Géographie, t. XXX, année 1915, Paris. — Альбер Инар. Жозеф-Никола Делиль, его жизнеописание и его собрание географических карт в Национальной библиотеке. Комитет исторических и научных работ, Известия Географического отделения, т. XXX, год 1915, Париж, стр. 34—164).
Опубликованные в этой книге данные позволяют установить следующее. Крупный французский астроном Жозеф-Никола Делиль, приглашенный в 1725 г. в Петербургскую Академию Наук, вскоре после своего приезда в Россию изъявил желание заниматься, помимо астрономии, также и вопросами географии. Выступая с таким заявлением, Делиль выполнял задание французского правительства, которое, отпуская его в Россию, вменило ему в непременную обязанность заниматься географическими работами, «из которых Франция могла бы извлечь пользу» (Isnard, стр. 44). Русские власти, ничего об этом не зная и не подозревая, пошли навстречу желанию Делиля: ему поручили составление генеральной карты и атласа Российской империи и предоставили возможность пользоваться ценнейшими картографическими материалами. Получая русские географические карты якобы для их исправления и составления генеральной карты России, Делиль спешно снимал с них копии, которые отправлял во Францию. «С первых лет своего пребывания в России, — пишет Инар, — Делиль был всецело поглощен доставкой во Францию переписанных и исправленных им карт» (там же, стр. 56). В августе 1731 г. Делиль послал целый ящик карт. Официальным адресатом был управляющий французским почтовым ведомством, истинным же получателем являлся французский морской министр, граф Морепа (там же). В марте 1743 г. Делиль переслал секретным образом тому же министру «три больших пакета русских карт и рукописей, касающихся России», и в том же году продал Людовику XV 190 русских географических карт (там же, стр. 56—57). Благодаря Делилю французское королевское правительство получило богатую коллекцию ценнейших в стратегическом отношении русских карт. Это были карты побережий Финского залива, Балтийского, Черного, Белого, Каспийского морей, планы морских портов и крепостей, в том числе Петербурга, Кронштадта, Шлиссельбурга, Нарвы, Ревеля, Риги, Архангельска, Астрахани и др., карты границ Русского государства с Польшей, Швецией, Турцией, Китаем и т. п.
Делиля в том, что он тайно пересылает во Францию секретные материалы Второй Камчатской экспедиции (Материалы, т. V, стр. 313—315). Однако прямых улик против Делиля не было, и он продолжал по-прежнему работать в Академии Наук. Хоть к Географическому департаменту он и не имел больше прямого касательства, однако же не переставал, по словам Инара, «собирать о Российской империи всякого рода сведения, могущие снабдить Францию ценными указаниями» (Isnard, стр. 63).
В мае 1747 г. Делиль навсегда покинул пределы России, получив звание почетного члена Академии Наук и пенсию в размере 200 руб. в год с обязательством, «будучи в отечестве своем... академические дела управлять» (Пекарский, I, стр. 139; подробнее см. т. X наст. изд., документ 470, § 21 и примечания к нему). Но когда в следующем, 1748, году Академия Наук обратилась к Делилю с просьбой дать разъяснения по некоторым научным вопросам, он в весьма резкой форме отказался выполнить эту просьбу, заявив, что «не желает иметь никакой переписки, ни каких бы то ни было сношений с Академией» (ААН, ф. 1, оп. 3, № 37, л. 192). Вслед за тем русским академикам и профессорам было категорически воспрещено иметь какое-либо общение с Делилем, а почетным членым и академическим корреспондентам было подробно разъяснено циркулярным письмом, «коим образом он, Делиль, весьма несправедливо и безответно с президентом поступил», и что поэтому Академии Наук «весьма приятно будет, когда они с частореченным Делилем никакого сообщения иметь не будут». Русскому посольству во Франции было предложено добиться, во-первых, возврата всех географических и исторических материалов, вывезенных Делилем из России, и, во-вторых, запрещения ему печатать что-либо о России без ведома Петербургской Академии Наук. Самого же Делиля предложено было исключить из числа почетных членов Петербургской Академии и лишить назначенной ему при отъезде из России пенсии (Материалы, т. IX, стр. 275—276).
Одновременно с этим 25 июня 1748 г. было издано распоряжение, которым строжайше запрещалось академикам, профессорам и всем академическим служащим сообщать «об академических обстоятельствах и делах, касающихся до наук или художеств, которые в конференциях или в других академических департаментах происходят», «а особливо всем и каждому повелевается, чтобы с Иосифом Делилем, бывшим профессором, для некоторых причин и его нечестных поступок, никакого сообщения и переписки не иметь, ниже ему или его сообщникам ни прямо, ни посторонним образом ничего о академических делах ни под каким видом не сообщать, напротив того, ежели у кого имеется его, Делиля, касающиеся письма, чертежи, ландкарты и прочее, то б оное всё принести немедленно в Канцелярию под штрафом за неисполнение, а хотя у кого и ничего нет, однако б ото всех поданы были о том в Канцелярию репорты или подписки своеручные» (ААН, ф. 21, оп. 1, № 18, л. 31).
Во исполнение этого распоряжения Миллер, как и прочие академики, подал в Академическую канцелярию доношение (от 4 июля 1748 г.), где сообщал, что переписывался с Делилем, получил от него два письма, на которые и ответил, однако писем Делиля «у себя не оставил, не рассуждая о них, чтоб тому достойны были». Миллер сообщал, что Делиль просил в этих письмах переслать ему оставленные им у Миллера документы, касающиеся Академии Наук. Про эти документы Миллер говорил в своем доношении, что они «прежних времян», а «для нынешнего времени весьма не важного содержания», но что тем не менее он, Миллер, этих документов Делилю не послал (там же, л. 32).
В этом письме Делиль писал Миллеру: «С того времени, как я имел счастье в последний раз говорить с вами при прощании, переменил я мое намерение, касающееся до манускриптов, которые вначале я вам вручил. Мне показалось полезнее употребление из оного сделать вне государства. Того ради, сыскав способ положить оные в безопасных руках, принимаю теперь смелость просить вас, чтобы вы вручителю сего письма пожаловали отдали всю оную связку, которая у вас в руках, связав снурками и запечатав. Оная будет соединена со всеми другими и служить будет к нашему предприятию, о котором мы довольно согласились» (там же, ф. 21, оп. 6, № 4).
Из этого письма следовало, таким образом, что у Миллера с Делилем существовало тайное соглашение относительно какого-то совместного предприятия, связанного с хранившимися у Миллера материалами Делиля, и что в своем недавнем доношении на имя Академической канцелярии Миллер это скрыл. Если учесть ходившие в городе слухи о шпионской деятельности Делиля (основательность этих слухов теперь доказана) и если принять во внимание, что 1748 год был годом разрыва дипломатических отношений между Россией и Францией, то станет понятна та тревога, которую возбудил этот эпизод.
18 октября 1748 г. состоялось определение Академической канцелярии за подписью президента Академии Наук Разумовского о назначении «в Канцелярию для заседания» по делу о переписке Миллера с Делилем академиков Штелина, Винсгейма, Штрубе, Тредиаковского и Ломоносова, «которым присутствовать по сему делу в Канцелярии с другими Канцелярии Академической членами: советником Шумахером и г. асессором Тепловым». В присутствии «сего полного собрания» было предписано учинить Миллеру допрос (ААН, ф. 21, оп. 6, № 4, л. 1).
На другой день, 19 октября, Канцелярия в этом временно расширенном составе приступила к следствию. В ходе следствия едва ли не наиболее деятельная роль принадлежала Ломоносову. Нет сомнения, что он принимал ближайшее участие и в составлении тех документов, которые отражали отдельные этапы следствия.
Весьма примечательно, что все подлинные документы Академической канцелярии по этому делу, которые должны были бы оставаться на хранении в ее архиве, обнаружены не там, а в личном архиве Миллера.
1
1*